Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы - стр. 45
В Пезаро Джованни Сфорца почувствовал тоску и одиночество в собственном дворце, который маленькая графиня оживляла своим присутствием всего лишь в течение двух лет. Он ждал ее, поскольку ему хотелось верить, что она приедет в Пезаро. Когда Людовико Моро обратился к нему с просьбой дать объяснения своему бегству из Рима, Джованни ответил, что отправит послание с секретным курьером, но не раньше, чем получит ответ из Рима, – подразумевался ответ от Лукреции. Он на самом деле был выведен из равновесия, если мог поверить в такое неправдоподобное событие, как приезд Лукреции, поскольку папа ни за что не позволил бы дочери последовать за мужем, оставив его, оскорбленного в лучших чувствах, в одиночестве в Ватикане. Вместо Лукреции в Пезаро 1 апреля прибыл мессир Лелио Каподиферро, доставивший четкий и обдуманный папский приказ, датированный 30 марта: «Ваша мудрость может подсказать Вам, как глубоко ранил нас Ваш неожиданный отъезд из города… По нашему мнению, такой поступок ничем не загладить. Мы взываем к Вашим лучшим чувствам, и если Вы хотите сохранить свою честь, то должны быть готовы немедленно вернуться». Сфорца, находясь на расстоянии, ощущал себя в безопасности и резко ответил, что жена должна быть отправлена к нему. Папа объяснил, что Джованни никогда не увидит жену, если откажется вернуться в Рим, и предупредил, чтобы зять даже не пытался сопротивляться приказу.
В полной уверенности, что герцог Миланский и кардинал Сфорца окажут ему поддержку, граф де Пезаро, отправив им письма, написал ответ Александру VI. Джованни Сфорца не осознавал того факта, что политические интриги вынудят его родственников действовать несправедливо по отношению к нему. Сложившаяся ситуация ставит Сфорца в трудное положение, и он отделывается устными заверениями, дабы сохранить, насколько возможно, нейтралитет и выиграть время. Оба, герцог и кардинал, требуют дальнейших объяснений таинственного бегства своего кузена; этот вопрос граф де Пезаро упорно обходил стороной. Но вот 12 мая он сообщает герцогу Миланскому, что, когда Асканио совершит паломничество в Лорето, как он это обещал, то он, Джованни, сообщит все, что с ним произошло, «и я сделаю это вопреки моему нежеланию выносить это дело на всеобщее обозрение». Что же это за такое личное «дело»? Скрытность графа де Пезаро и его упорное молчание наводят на мысль, что он уже пришел к определенному заключению и опасается последствий, если вымолвит хоть слово. Возможно, это связано с тем, что Таверно сообщил о его жене – «отсутствие скромности», и, кроме того, нам следует вспомнить намеки, сделанные Скалона в мае 1496 года.
Конец ознакомительного фрагмента.