Лукавые книготорговцы Бата - стр. 5
Праворукая Вивьен Сен-Жак обнаружила как раз такое несоответствие в сборнике карт английских графств Томаса Моула. Золотые буквы на кожаном корешке книги гласили, что внутри находится «Собрание карт», а на титульном листе значилось: «Собрание карт Томаса Моула, переплетенное для сэра Ричарда Вединка Амосом Карлайлом из Солсбери в 1954 году». Казалось бы, что тут странного: карты Англии Моула красивы и хорошо изданы, за ними гоняются коллекционеры, да и Карлайл – известный современный переплетчик, один из лучших. Но вот именно это и вызвало любопытство Вивьен. Дело в том, что на задней обложке, с внутренней стороны, она обнаружила небольшую выпуклость со следами непрофессиональной подшивки и подклейки переплета. Кто-кто, а Карлайл не мог позволить себе такой скверной работы. А это значит, что обложку вскрыли уже после того, как книга вернулась от переплетчика, и что-то вложили между основой переплета и кожаной обшивкой.
Вивьен положила книгу на рабочий стол и снова придирчиво оглядела ее со всех сторон. Кончики пальцев ее правой руки слегка покалывало под перчаткой. Причиной тому могла быть книга, а могло быть и что-нибудь еще. Например, покалывание могло предвещать скорую неприятность.
– Хм… – протянула она.
– Нашла что-нибудь интересное? – донесся от соседнего стола голос Руби.
Тоже праворукая, она работала в Малом книжном постоянно. Это она вызвала помощь для оценки библиотеки недавно скончавшегося сэра Ричарда Вединка, и на зов из Лондона приехала Вивьен. Руби родилась на десять лет раньше Вивьен и ей было чуть за тридцать. Руби считалась в их паре главной, впрочем чисто номинально, ведь праворукие, все до одного, настоящие анархисты по своей сути, лишь очень условно объединенные наличием общих целей и интересов, но даже к ним каждый праворукий предпочитает идти своим путем и нести индивидуальную ответственность. Правда, в случае необходимости им приходится слушаться старших, а слово двоюродной бабушки Эванджелины – закон для всех праворуких.
– Тут в переплете что-то спрятано, – сказала Вивьен.
Отодвинув стул, она встала и по извилистому проходу между штабелями заполненных книгами чайных ящиков, выстроенных рядами для облегчения навигации, двинулась к шкафу, который стоял у двери на лестницу и в котором хранились необходимые для их работы предметы. В каждой мастерской праворуких книготорговцев имелся такой шкаф. Иногда и не один. На вид они могли различаться, но внутри всегда хранилось одно и то же. Когда-то это был шкаф экономки XVIII века, с тремя отдельными шкафчиками над двумя рядами ящиков.
Вивьен коснулась затянутым в перчатку указательным пальцем правой руки третьего ящика справа, и тот выкатился наружу. Она заглянула в него и нахмурилась:
– Кто-то не вернул щуп на место.
– Он у меня, – ответила Руби, и из-за горы ящиков высунулась рука с зажатым в ней ореховым прутом в форме буквы «Y». – Извини.
Вивьен вернулась назад по проходу, старательно обойдя ящик, из которого торчала полоска жести, – боялась порвать свою новенькую батистовую блузку от Лоры Эшли. Вообще-то, молодые книготорговцы в большинстве своем предпочитали паковать книги в картон, но старшее поколение по-прежнему настаивало на ящиках из-под чая, которые во множестве дрейфовали из одного убежища Сен-Жаков в другое, как мусор, прибитый к берегу волной.