Луис Мариано, или Глоток свободы (с последствиями) - стр. 12

И верно. Это его жизнь, не наша. Но нам-то грустно на него смотреть.

А впрочем, все это глупости. У нас и собственных проблем по горло…

Чаще всего он общается с Венсаном. Потому что они оба активно пользуются Интернетом. Непрерывно переписываются, посылают друг другу всякие идиотские анекдоты и адреса сайтов, на которых можно найти виниловые пластинки, старые гитары или любителей макетов. Тем же путем Симон приобрел закадычного друга в Массачусетсе, и теперь они обмениваются фотографиями радиоуправляемых корабликов. Друга зовут Cecil (Сиссэл) W. (Дабл-Ю) Thurlinghton, он живет в большом доме на острове Martha's Vineyard.

Мы с Лолой считаем, что это супершикарно!.. Martha's Vineyard… «Колыбель клана Кеннеди», как выражаются в Paris-Match[21].

У нас с ней есть хрустальная мечта: сесть в самолет и пролететь над частным пляжем Сиссэла Дабл-Ю, возглашая сверху: «Youhou! We are Simon's sisters, darling Cecile and we are so very enchantede!»[22]

Мы представляем себе этого типа в темно-синем блейзере, хлопчатобумажном пуловере темно-розового цвета, наброшенном на плечи, и кремовых льняных брюках. То есть вылитой моделью от Ralph Lauren.

Когда мы грозим Симону опозорить его такой эскападой, он начинает слегка нервничать.

– Можно подумать, ты делаешь это нарочно! Я опять мазнула мимо!

– Слушай, сколько же раз ты покрываешь ногти лаком? – с беспокойством спрашиваю я.

– Три.

– Три слоя лака?

– Базовый бесцветный, потом цветной, потом фиксатор.

– Ага-а-а…

– Осторожно! Ты что, не мог предупредить, что затормозишь?

Он поднимает брови. Нет. Пардон. Только одну бровь.

Интересно, о чем он думает, когда вот так поднимает правую бровь?

Мы съели по резиноподобному сэндвичу на заправке у автотрассы. Гадость ужасная. Я-то рассчитывала на скромный комплексный обед в придорожной кафешке, но ведь «они же не умеют мыть салат!» Что верно то верно. Я и забыла. Итак, три сэндвича в вакуумной упаковке («Это гораздо гигиеничнее!»).

«Не очень-то вкусно, зато по крайней мере знаешь, что ешь!»

Конечно, такой взгляд на вещи тоже имеет право на существование.

Мы уселись на воздухе, рядом с мусорными баками. Каждые две секунды раздавалось гулкое «бамммм!» или «бумммм!», но мне хотелось выкурить сигаретку, а Карина не выносит запаха табака.

– Мне придется пойти в туалет, – объявила она с трагической миной, – хотя там наверняка бог знает какая грязь…

– А почему бы тебе не пописать прямо на травку? – спросила я.

– На виду у всех? Ты с ума сошла!

– Ну отойди подальше. Хочешь, я тебя провожу?

– Нет.

– Почему нет?

– Я испорчу туфли.

– А-а-а… но… что такого страшного, если на них брызнет пара капель?

Карина встала, даже не соизволив мне ответить.

– Поверь мне, Карина, – торжественно провозгласила я, – в тот день, когда тебе понравится писать на травку, ты станешь гораздо счастливее!

Она вынула свои гигиенические салфеточки.

– Благодарю за совет, но я вполне счастлива.

Я посмотрела на брата. Он так пристально разглядывал кукурузное поле, будто задался целью сосчитать все початки до единого. И вид у него был довольно-таки невеселый.

– Все в порядке?

– В порядке, – ответил он, не оборачиваясь.

– А мне кажется, не очень…

Он растер ладонями лицо.

– Просто устал.

– От чего?

– От всего.

– Это ты-то?! Не верю.

– И все же это правда…

– Ты имеешь в виду работу?