Лучший экипаж Солнечной - стр. 21
– Не надо про чужих, – попросил Рашен. – Не отобьемся мы.
– Ну да! – возмутился Боровский. – Как это?! Или мы уже не группа F? Не бригада Attack Force?
– Мы банда истериков и психопатов, Жан-Поль. И в бассейне у нас hui нарисован. Что ты знаешь о чужих? Что на них теория относительности не распространяется, это ты знаешь? Что они экранируются почти идеально, ты в курсе? А как они Плутон выпотрошили?!
– Дался вам этот член в бассейне… – буркнул Боровский. – Как будто его на двери у вас нарисовали…
– Знаешь… – Рашен машинально поглядел на динамик громкой связи и весь передернулся. Он никак не мог забыть, что система оповещения целый год ловила каждое его слово. Вернер не стал полностью лишать динамики их шпионских функций, он только обезопасил каюты старших офицеров и отсеки управления. Теперь здесь можно было говорить свободно, но Рашен все не мог отделаться от мысли, что ему плюнули в душу.
– Знаешь… – повторил Рашен. – Когда эти гады внизу начали разлагать войска, я им первое время подыгрывал. Думал, что взвинченная и задерганная армия в случае чего скорее меня послушает, чем Адмиралтейство. А теперь… Даже не знаю. Страшный бардак на кораблях. Чудовищный. Теряем боеспособность не по дням, а по часам. Нам сейчас война нужна позарез, Жан-Поль. С кем угодно, лишь бы делом заняться. Только вот чужие… Слабоваты мы против них.
– Ну давайте тогда Землю на уши поставим, – предложил Боровский. – Бомбанем разок для острастки… Разве плохо, если вы станете Председателем Правления?
– А Задница – Генеральным Директором! – рассмеялся Вернер.
– Задница на все готов, – заметил Рашен без тени улыбки. – Он вниз год не спускался. Боится.
– Так я и говорю, – кивнул Боровский. – Захватим власть, запретим монополии, построим демократию, нарастим мощный флот, чужих распатроним. Пиратов и контрабандистов прижмем. И заживем по-людски. Тем более, что с Марсом и Венерой отношения налажены. Их главное не пугать больше.
– Как все просто… – сказал Рашен с непонятной интонацией. – Как все просто, оказывается.
– А может, действительно все просто? – осторожно спросил Вернер.
– Я тут спросил Задницу, сколько мы народу ухлопали, – вспомнил Рашен, – а он кивает на крашеры и десант. Как будто группа F всю войну металлолом возила. Господа, вы готовы снова убивать? И не каких-нибудь чужих, а самых что ни на есть своих, а? Убивать просто за то, что они с нами могут оказаться несогласны…
– Да бросьте вы эти русские штучки! – посоветовал Боровский. – Военный вы или нет?
– Наверное я так и не стал военным, – горько вздохнул Рашен. – Как я был пилотом, так им в душе и остался.
– А зря.
– На себя посмотри, тоже мне, массовый убийца. Вниз боишься ехать, прокладки у тебя, видите ли…
– Короче говоря, – заключил Боровский, – вы еще ничего не решили.
– Не бойся, – сказал Рашен. – Когда время придет, я быстро решу. Все равно нам идти на профилактику через месяц.
– Ага! А если «Тушканчику» пушки отвинтят? В целях профилактики, так сказать?!
– Не отвинтят. Мы еще полетаем.
– Хорошо бы! – рявкнул Боровский с вызовом.
По корабельному времени стояла глубокая ночь, когда тишину разорвали колокола громкого боя. «Тушканчик» вздрогнул: реактор выбросил энергию в накопители. И от этого толчка проснулись даже те, кого сигнал «к бою» едва-едва заставил разлепить глаза. Потому что круизер изготовился к стрельбе.