Лучший друг - стр. 20
– Просто я давно уже живу в Москве, – пояснил Кир. – Мои родители были рады от меня избавиться. Это, конечно, шутка, но, как говорится, в каждой шутке…, – он мягко засмеялся. – В детстве я был тот еще бунтарь. Странно, как такой непокладистый сын мог получиться у матери-учительницы математики и отца-дирижера симфонического оркестра. Да… Все шишки, приключения и скандалы были мои. Однажды я с друзьями даже уплыл в море на плоту. Ух, что бы с нами было, если бы не местные рыбаки. Когда нашу скудную посудину разнесло волнами, они на катере доставили нас на берег и сдали родителям. Помню, после того случая я не гулял целый месяц. Зато какой адреналин! А однажды…
Кир рассказывал о своих приключениях, а я представляла его ребенком – худощавым парнишкой с растрепанной шевелюрой и разбитыми коленками, на которых каждый шрам – свидетель эпичной истории. Все это было мне знакомо. Каждое его слово вызывало приятную дрожь в животе, натягивало на мое лицо широкую улыбку и уносило в облака удовольствия от ласковых воспоминаний.
Я знала, что такое детство в Крыму. Велосипеды, рыбалка, немытые фрукты, купание в море, мороженое, тарзанки, песок в плавках, нагретые солнцем камни, медовая пахлава, дни и ночи с друзьями на траве под каштанами – все это будто бы было у нас общим. Воспоминания Кирилла отзывались во мне каким-то особенным родством и теплом, а по рукам снова бегали мурашки. Приятные мурашки.
Казалось, у нас с Киром было одно и то же детство. Большое, счастливое. Которое, наверное, достается за большие заслуги в прошлой жизни.
«Могло ли это детство в реальности быть общим? Может быть, мы давным-давно знакомы с Кириллом? Неужели я только недавно познакомилась с этим неподдельно близким мне человеком?», – мысленно задавала вопросы я, рассматривая Кирилла, который активно жестикулировал в процессе рассказа.
Моя память торопливо стала перебирать образы мальчишек, с которыми я когда-либо общалась в Крыму, будучи совсем юной. Перед глазами мелькали размазанные лица тех, с кем я играла в футбол на иссохшем под солнцем поле. Тех, с кем карабкалась по местным скалам в поисках сокровищ из бабушкиных сказок. Тех, с кем пела песни под гитару и встречала рассветы. Все они были мне друзьями. Все они остались там, в детстве. Они – мое прошлое. Никто из этих задорных ребят не перебрался в мое настоящее.
«Нет, Кира среди них не было…», – сказала я себе мысленно. – «Его бы я не забыла».
Вскоре к нам подоспел официант с ароматными блюдами и напитками и прервал стройный рассказ Кирилла об упорных детских попытках уйти в дальнее плавание. На веранде сразу же повеяло розмарином и сливочным соусом. Мы наспех подняли бокалы, выпили за знакомство и принялись ужинать.
До того как на нашем столе появилась еда, я и не осознавала, как жутко проголодалась. Сейчас же я была готова съесть не катрана, а настоящую акулу.
– Господи, – сказала я, пробуя мидии. – Этот соус просто потрясающий!
– Сколько я помню, тут всегда были самые вкусные морепродукты. А ведь я не был в Крыму целых пять лет, – сказал Кирилл задумчиво.
– Почему? – спросила я жуя.
– Я работал. Так уж вышло, что я трудоголик, – ответил он и тут же предугадал мой следующий вопрос. – Я автор песен. Самых грустных в мире песен…
Кир засмеялся, и я широко улыбнулась в ответ.