Лучше поздно!.. - стр. 32
– Спасибо. Я запомню.
– Вы стали приходить сюда все чаще.
– Забавно. Некоторое время назад, когда я любовался другим пейзажем, довольно далеко отсюда, мой друг произнес точно такую же фразу.
Полин немного помолчала, затем продолжила:
– Как же надо было упасть, чтобы так разбиться…
– Ну, вот как-то так навернулся.
– Не хотела бы я обнаружить вас утром лежащим на лестнице со сломанной шеей.
Тома ограничился улыбкой.
– Пещерный человек не считает бестактным, что я интересуюсь его персоной?
– Не стоит заострять внимание на такой ерунде. Вы не знаете, почему эта речка называется Ренонс?[2]
– Понятия не имею.
– Деревня, в которой я жил в Индии, носит название Амбар, что означает «небо». Названия редко бывают случайными, они, как правило, с чем-то связаны.
– Ренонс – красивая река, и мне бы не хотелось, чтобы ее название ассоциировалось с чем-то неприятным. Вам удалось встретиться с родными?
– Они живут не здесь.
– Однако вы говорили, что согласились на это место из-за вашей семьи…
Тома повернулся к Полин и посмотрел на нее в упор. – Это допрос?
– Я бы никогда себе такого не позволила, но мужчина, которого я очень уважаю, недавно напомнил мне, что откровенность – хороший фундамент для отношений. Я считаю его порядочным человеком и беспокоюсь за него. Мне все больше и больше кажется, что он несет в одиночку какую-то нелегкую ношу.
– С чего вы взяли?
– Я тоже одна несу свою ношу. Видимо, мы распознаем в других людях чувства, которые испытываем сами. Что вы об этом скажете?
– У пещерного человека лучше получается рисовать мамонта на стенах пещеры, чем вести такие разговоры.
– Знаете, месье Селлак, я знала многих мужчин, и довольно хорошо. И ни одного из них я не понимала. Что они ищут? Чего хотят от нас? Я сходилась с ними так близко, что последний умудрился сделать мне ребенка. Я люблю своего сына и абсолютно не жалею о его рождении. У меня есть Тео и, даже если не всегда легко растить его одной, это истинное счастье, о каком я раньше и не подозревала. Его отец был тот еще фрукт, только и делал, что поглощал бифштексы, отращивал щетину и приносил несчастье девушкам, – за исключением моментов, когда был с ними на заднем сиденье автомобиля. Но это не имеет никакого отношения к Тео. Мой сын – маленький мальчик, который не должен расплачиваться за то, в чем не виноват. Он только начинает свою жизнь. И я надеюсь, что ему со мной повезло. Ради него я готова на все, на любые жертвы. Он не должен платить за мои ошибки.
Эти слова тронули Тома до глубины души. – Почему вы решили мне это рассказать?
– Я не знаю, что вы переживаете, доктор, но это явно что-то непростое. Вы не обязаны мне все рассказывать, но я не хочу скрывать то, что мне известно. Подозреваю, что у вас сложные отношения с вашей подружкой… Разница в возрасте…
– О чем вы? У меня нет подружки.
– Жаль. Я думала, вы не такой, как все. Но это ваше право. Франсуаза правильно говорит, чужая душа – потемки. Простите, что попыталась влезть к вам в душу. Этого больше не повторится.
– Черт возьми, Полин, да объяснитесь вы, наконец!
Медсестра подняла взгляд к горизонту.
– И кто только меня за язык тянул… Лучше бы занималась тихо своими делами. А теперь опять вляпалась, как обычно. Если я промолчу, вы будете на меня сердиться, и если скажу, будете сердиться тоже…