Лозоходец - стр. 26

Вместе со Стёпкой пропадали мы на берегах Бормотухи, стараясь совладать с нашим даром. Объяснить сыну я ничего не мог, так что действовали, скорее, по наитию. Но за несколько дней научились «слышать» воду, потоки не только наземные, но и грунтовые.

Сегодня я разбудил Стёпку спозаранку и повёл в лес, хотелось проверить одну свою теорию.

Заходить глубоко в чащу мы не стали, устроились недалеко от опушки.

– Давай-ка, братец, попробуем пробить из-под земли родник.

Надо сказать, что в лесу было полно ручьёв, воды здесь залегали близко к поверхности.

– Всамделишный? – загорелись глаза сына.

– Конечно.

Мы устроились под раскидистой елью, которая прикрыла нас своими ветвями от любопытных глаз. Хоть и знают в деревне про наш родовой дар, но лишний раз афишировать его не хотелось.

Я прикрыл глаза и положил руки на землю. Вот он, поток. Отзывается. Это ощущение походило на некий отголосок морозной свежести, который чувствовали ладони. Пальцы слегка закололо.

Стёпка поглядывал на меня одним глазом, ждал сигнала.

– Нашёл? – спросил я его.

– Что искать, он ведь прямо под нами, – довольно ответил сын.

– Правильно, теперь зови его на поверхность. Так, будто он живой.

Вода ведь – это не просто жидкость, а вполне себе мыслящая, если можно так сказать, структура. Со своей памятью и силой.

Мы устроились поближе друг к другу, прижали ладони к земле и приступили к делу.

Вода будто только того и ждала: поток устремился вверх, пробивая себе путь, скоро под руками забурлило и зазвенел в траве поначалу мутный ручеёк. Вода пробивала себе дорогу, устремившись прочь из леса.

– Ох ты, Стёпка, этак с тобой весь луг затопим. Это мы, не подумавши, тут решили родник пробить.

– И чего? – почесал сын в затылке, – плохо, что ли?

– Плохо, братец. Зальём луг, нас за это не похвалят. Где коровам пастись потом? Давай назад поворачивать.

Мне самому стало интересно, получится ли? Одно дело «вытащить» воду не поверхность, а вот как «загнать» её назад?

Не мудрствуя лукаво решил поступить просто. Окунул руки в ручей и принялся объяснять воде, что надо вернуться, иначе плохо будет на лугу, заболотится.

Поток, будто призадумавшись, притих, а потом и вовсе ушёл на глубину.

– Папка! Ты видал?! – Стёпкины глаза сияли точно звёздочки. – Мы же настоящие колдуны! Как в сказке!

– Только давай договоримся, сынок, про это не будем никому рассказывать.

Я боялся за Стёпку, узнают, или обвинят в шарлатанстве, или, того хуже, упекут в лабораторию, подопытным кроликом.

– Почему? – недоумевал мальчонка. – Про тебя же все знают.

– Пусть думают, что дара в тебе нет. Поверь, так будет лучше, подрастёшь, поймёшь.

– Ладно, папа, – кивнул сын, – ну хоть Таньке можно сказать?

– И ей не стоит, – покачал я головой. – Это будет наш с тобой секрет.

Танюшка болтливой не была, но вдруг подруге проговорится, а та ещё кому?

– Ты видел, что случилось с тёткой Евдокией?

Стёпка кивнул.

– Вот и с нами то же самое может приключиться, если каждому болтать станем про волшебство наше, понимаешь?

– Папка, я не маленький, – надулся сын, – всё понял. Молчать буду. А зачем тогда нам этот дар?

– Тут хитро надо, – подмигнул я ему, – допустим, все знают, что я чищу колодцы старые. Приезжаю в деревню, лезу в него, убираю мусор, а сам, когда никто не видит, воды грунтовые возвращаю, если те ушли в сторону. И выходит, людям помог, а как, никто и не догадается.