Ложь без спасения - стр. 36
Затем Лаура, видимо, опять что-то спросила, а Анри на мгновение призадумался.
– Мне кажется, что он ушел где-то в промежутке от половины восьмого до восьми. Но точно я сказать не могу. Мы больше не разговаривали друг с другом, а деньги уже лежали отсчитанные возле его тарелки… Ах да, еще я заметил, что он даже эту маленькую пиццу съел только до половины, то есть даже не совсем половину…
Жоли опять замолчал, слушая собеседницу, а потом удивленно спросил:
– Его машина? Нет, она не припаркована около нашего дома, я бы ее увидел. Нет, я не думаю, что она стоит чуть подальше. Сегодня рано утром я проезжал по дороге, так что заметил бы ее. Да почему она должна там стоять? Он вряд ли вчера вечером пошел бы отсюда пешком. – Мужчина вздохнул. – В данный момент я ничего не могу сделать, Лаура, извини. Может быть, завтра… завтра у меня свободный день. Конечно же, я буду держать тебя в курсе. До свидания, Лаура.
Анри положил трубку и обернулся к Надин:
– Нам надо посмотреть, не стоит ли где-то здесь его машина. У нее немного сдают нервы. Но, может быть, это и неудивительно.
– Почему это неудивительно? – не поняла женщина.
Ее муж на мгновение уставился на нее.
– Да неважно, – сказал он затем. – Все это, в принципе, не наше дело.
Надин переоделась и вымыла руки. Вскоре в кафе нахлынули первые вечерние посетители – и больше в тот день у нее уже не было покоя. Мысли у нее в голове путались, и еще никогда раньше ей так сильно не хотелось побыть одной, чтобы упорядочить их.
А теперь Надин стояла около машины Петера Симона и не могла понять, что же могло произойти.
Она заглянула в салон автомобиля. На заднем сиденье лежали дорожные сумки и дождевик, а на переднем сиденье рядом с водительским – папка для документов. Машина выглядела так, словно владелец лишь на минутку оставил ее и скоро вернется. Но где же он?
Это и был решающий вопрос, на который эта внезапно появившаяся машина не давала никакого ответа.
Надин села на пень на откосе берега и устремила свой взгляд меж деревьев на море.
Было уже почти совсем темно.
Ее охватила полная растерянность.
Понедельник, 8 октября
Она заглянула в пропасть, и у нее закружилась голова. И при этом она, вероятно, еще не добралась до самых глубоких точек. Но около двух часов ночи Мелани произнесла:
– Я больше не могу. Извини, Лаура, но я уже совершенно обессилена.
Только тут Лаура Симон заметила, как устала она сама, и вспомнила, что ничего не ела на протяжении этих бесконечных часов.
– Я думаю, что основное нам известно, – сказала она. – Теперь я имею примерное представление о том, что происходит. Мне практически ничего не принадлежит, кроме тех вещей, что сейчас на мне надеты.
Деггенброк подняла на нее глаза.
– Я была бы рада хоть чем-то помочь вам. Отвратительная ситуация, и…
– Отвратительная ситуация? – Симон засмеялась. – Я бы сказала, это катастрофа. Катастрофа такого масштаба, что я просто спрашиваю себя, как я могла так долго абсолютно ничего не замечать!
– Но ведь все его дела шли здесь, в офисе, а от офиса он держал вас подальше. Он ограничил ваше поле деятельности домом и ребенком и не позволил вам участвовать еще в чем-то. Как бы вы что-то пронюхали!
– Но я, – горько произнесла Лаура, – охотно позволила себя ограничить.
Ей вспомнился разговор, который состоялся теперь уже больше двух лет назад. Это было в один жаркий вечер в начале июня, незадолго до рождения Софи. Они сидели в саду, и Петер вдруг заявил: