Ловушка для ловеласа - стр. 32

На “нет” и суда нет. Дальше-то что? Нафига она вообще сюда приперлась? Этажом ошиблась что ли?

– За то что помог избавиться от Максимчик, тебе, конечно, спасибо, – устало произнесла Гаврикова. – Но вот с тобой-то что делать? Голова уже болит думать!

От головной боли есть одно наичудеснейшее средство. Гильотина, называется. Интересно, а если я дам рекомендацию, меня на кол посадят или сразу выбросят в окно? Гаврюша – она такая, может.

– Знаю! Будешь мне все предметы сдавать! – довольным тоном заявила домомучительница.

Че-го?! От подобного я аж воздухом поперхнулся.

– Ну, не в прямом смысле, конечно же, – тут же добавила Викторовна. – Я буду тебе задания приносить, а ты при мне их будешь выполнять. Проверят уже предметники.

Зашибись. Сходил поболеть, называется. Больше на моем веку больничных не будет!

– Да вообще без проблем, – отмахнулся, словно от пустяка. В принципе, я программу уже всю в больнице изучил. Да и к экзаменам еще с сентября готовиться начал.

– Вот и чудно. Тогда я пошла. Буду заходить к тебе по субботам.

– Татьяна Викторовна, а можно ответную просьбу?

Завуч оторопела. Я ускакал на костылях в свою комнату, чтобы взять конспект.

– Вот, брал у Чайки еще месяц назад. Верните ей, пожалуйста, – протянул Гавриковой тетрадь и коробочку прихваченных из тетиного серванта конфет.

Вообще-то я не планировал ни о чем просить. Тем более, что Чайка сама сделала свой выбор. Просто… Лежа на больничной койке руки сами собой заполнили чистую тетрадь подробным описанием всех возможных экзаменационных задач по математике за прошлые два года.

– Ладно, – фыркнула женщина и вскоре убралась из квартиры.

“А стоило ли оно того?” – снова тот же вопрос, на который у меня не было ответа.

Гипс, словно бы из вредности, мне сняли только к середине мая. За все время нахождения дома, я знал, что ко мне кто-то приходил, но открывал я лишь Гавриковой. Стационарный телефон (о, слава всем богам!) не работал еще с Нового года. Для починки необходимо присутствие тетки в будние дни с десяти утра и до четырех вечера, чтобы мастера вызвать и дождаться (возможно, на следующий день), а это нереально. Моя любимая тетушка еще осенью была назначена на должность исполняющего обязанности заведующего хирургическим отделением номер два, поэтому пропадала на работе от рассвета до заката, плюс ночные дежурства. В конце концов, у меня появился мобильник – предки прислали на днюху (сами приехать не смогли, ведь наоборот, меня ждали). В общем, звонками мне тоже никто не докучал.

А вот Чайка снилась каждую ночь. И то были совсем не детские сны о девушке, которая не являлась моей. Тем не менее, Пти… Чайка, со свойственным ей упорством, продолжала прилетать в мои видения и это сводило с ума. Хрупкая фигурка плавилась в моих руках, когда они скользили по нежной бархатной коже, а звонкий голосок с неестественной для него хрипотцой, срываясь, шептал моё имя.

“ – Любимый! – словно лепестки роз под дождем, шелестели трепетные губы, когда я жадно покрывал шею поцелуями.

– Как же я скучал по тебе! – хрипло шептал, освобождая от белья упругую красивую грудь.

– Ах, Андрюша мой! – стонала любимая под напором моих ласк.

– Скажи это! – требовательно рычал, покусывая нежную кожу.

– Я – твоя, Османов! – металась в моих объятиях Птичка.”