Ловля на рыбака - стр. 4
Этот же сон был неестественно реалистичным и ярким даже на фоне других его снов.
Провалившись в сон, Андрей обнаружил себя на стилизованном под восточный базаре. Каким-то чудом Андрей знал, что он в Городе, хотя до этого понятия не имел о его существовании. Город играл со временем, и было невозможно понять, какое сейчас время суток.
– Это потому, что здесь день и ночь существуют одновременно, – пояснил, словно прочитав мысли Андрея, возникший рядом торговец дурью.
Это был парень чуть старше 20 лет. Высокий, худой, самую малость симпатичный. Глаза у него были не столько хитрыми, как требовала профессия, сколько умными. Одет он был, как и Андрей, в шорты, шлепанцы и футболку.
Улыбнувшись, он добавил:
– Нет, я не умею читать мысли, но мысли новичков, как обычно…
– Я не первый раз в Городе, – соврал Андрей, попытавшись таким образом от него отмахнуться. Но не тут-то было.
– Тогда ты уже знаешь, что здесь очень многое ненаказуемо, – подмигнув, сообщил торговец дурью.
– Ты хотел сказать законно, – поправил его Андрей.
– Законно, незаконно… Главное, что ненаказуемо. Тем более что нередко можно нарваться на наказание за абсолютно законные дела и наоборот.
Тут он был прав, и Андрей не нашел, что сказать. Приободрившись его молчанием, торговец дурью спросил:
– Желаешь чего-нибудь? У меня есть все, а то, чего нет, я достану в кратчайшее время.
– Спасибо, но мне ничего не нужно.
– О, да ты прешься под трезвостью! – догадался он.
– И что? – спросил Андрей с легким вызовом в голосе.
– Да ничего. У нас это не возбраняется, но и не приветствуется.
– Тогда какие проблемы?
– Никаких, кроме того, что трезвость – самый сильный галлюциноген: она вызывает действительность.
– За это я ее и люблю.
– И ты не устаешь смотреть ей в глаза?
– Ничуть.
На мгновение он замешкался, а потом сказал, хитро улыбаясь:
– Город пускает сюда только тех, кому что-нибудь нужно, и если тебе не нужна дурь…
– Я ищу богиню, – перебил его Андрей. Его ответ был странным, так как ни о какой богине он до этого никогда не думал, не говоря о том, чтобы ее искать.
– Богиню? Здесь? Не смеши.
– Я ищу ее везде.
– Здесь ты сможешь найти только вагину.
– Нет, женщины этого типа меня не интересуют. Хотя бы потому, что они мне не по карману.
– А я разве что-то сказал о женщинах?
– Но вагина…
– Женщина – это не только вагина, – перебил Андрея торговец дурью, – но и то, что ее окружает. Здесь же обитает именно вагина размером с маленький дом. Ей прислуживает бог, который иногда изрекает мудрость. А тем, кто способен в нее войти, открываются немыслимые тайны бытия. Могу показать дорогу.
– Мне нечем тебе заплатить.
– Ничего. Я покажу ее тебе бесплатно.
– Тогда веди, – согласился Андрей, видя, что от него никак не отделаться.
Они пошли по пустырям и развалинам. Если бы у Андрея было хоть что-то ценное, он бы решил, что торговец дурью пытается завести его в безлюдное место, чтобы ограбить.
Рот торговца дурью не закрывался.
– Мы считаем сон вымыслом, а бодрствование реальностью по нескольким весьма косвенным причинам, – вещал он. – Мы знаем точку входа в сон и выхода из него, тогда как во сне мы не знаем точку входа и выхода в бодрствование. Почти каждое сновидение является законченной, ничем практически несвязанной с другими сновидениями картиной. В отличие от него бодрствование выглядит сериалом длиной в жизнь, в котором каждая последующая серия является продолжением предыдущей. Однако об этом нам говорит только память и только в состоянии бодрствования. Во сне мы к ней не прибегаем по той простой причине, что там она нам не нужна. К тому же память не столько помнит, сколько воображает прошлое. Достаточно попросить группу свидетелей описать только что увиденное ими событие, чтобы убедиться в этом; а когда живущие долго вместе люди вспоминают совместно прожитую жизнь, получаются имеющие крайне малое число точек соприкосновения истории…