Ловец - стр. 24
– О, кстати о Семеновском базаре, – еще неясная мыслишка пробилась в мою натруженную алкоголем голову и, не слушая далее пояснений начальника патруля, я устремился к рынку. В книжной лавке толпились школьники, и мне пришлось дожидаться, пока Карл Густавович снабдит эту гомонящую толпу, приведенную симпатичной училкой, всеми необходимыми им канцелярскими аксессуарами. Вчера перед уходом Буренко выдал на оперативные нужды полсотни серебряных полтинников, так что у меня была надежда разговорить старика-немца, сделав солидную покупку. Кстати, и тема для разговора нашлась быстро. Пока детвора лезла к нему с медяками, я успел найти на полках томик «Фауста» и небольшую книгу Аристова.
– О, молодой человек интересуется произведениями немецких классиков! Весьма редкое явление в наше время. – Книжный торговец замшевой тряпочкой тщательно вытер запотевшие очки и пригляделся ко второй книге. – Да, выбор отличный! «Гольд» популярен в народе, да и автор… очень приличный человек. Знаете, я с ним не понаслышке знаком.
– Очень интересно! Я сам мечтал встретиться с ним. А тут случай. Знакомые из Ленинграда просили его навестить, а вот подарком в знак уважения я как-то не удосужился обзавестись в дороге. Простите, Карл…
– Карл Францевич, – расшаркался старик.
– Так вот, может быть, вы подскажете мне, что может заинтересовать Владимира Семеновича?
Старик задумчиво протер очки и, внезапно оживившись, проговорил:
– Идемте! – И как бы оправдывая свой совсем не коммерческий порыв, добавил, уже закрывая дверь на амбарный замок: – Сейчас все равно покупателей практически нет.
Через пять минут, оставив за собой базарную суету, мы очутились в загончике, где народу практически не было. Торговцы – народ привычный, но многие покупатели не сворачивали в этот рыночный тупик по причине густой вони, исходившей от свалки гнилья в овраге, соседствующей с этим местом. Но и здесь все же было не безлюдно. На прогнивших досках или прямо в пыли сидели люди, торговавшие всяким хламом. В основном это были пожилые китайцы и уроженцы Корейского полуострова. Вполне возможно, продаваемое барахло было лишь прикрытием для каких-то нелегальных сделок, потому что я видел расслабленных молодых людей, подходивших к продавцам и тотчас отваливающих от них без долгой торговли. Видимо, они заранее знали, что им нужно…
На старика-китайца я чуть не наступил – так он лихо замаскировался, сидя среди обломков какой-то хижины, к которой меня подвел немец.
Темно-серый донельзя заношенный халат старика сливался с гнилушками, так что немудрено было сразу не заметить торговца.
– Здравствуй, ходя[13]. Вот клиента к тебе привел. Покажи ему монеты. Ты уж его не обижай. – И, тут же повернувшись ко мне, добавил: – Вот мой хороший знакомец Ван Мин, по-русски он говорит плохо, зато торгуется здорово, глядите, чтобы не облапошил! – И, похлопав меня по плечу, Карл Францевич неторопливо побрел к своей лавчонке. Китаец, бесстрастно переждав монолог, жестом фокусника высыпал передо мной горсть зеленоватых кружков с квадратной дыркой посредине. Очевидно, это и были монеты. Я уставился на них, как баран на новые ворота.
– Один монет – один рубь серебром, – меж тем объявил цену старик.
«Ничего себе! За всякую рухлядь платить такие деньги!» – мысленно воскликнул я. Но, понадеявшись на немца, все же взялся яростно торговаться…