Ловец тумана - стр. 14
Мурин говорил хорошо поставленным, актерским голосом, артикулируя на последних слогах, на манер западных СМИ.
Его монолог успокаивал Севу, обволакивал – как ватное одеяло. Он давал ответы на вопросы. Он разъяснял.
«Со мной все в порядке, – думал Сева, – так и должно быть. Это не психоз, не следствие депрессии или личной неустроенности. Это истинное, настоящее. Всегда пребывало во мне и всегда будет. Неужели я нашел, наконец, собственное предназначение?»
Будто прочитав его мысли, Мурин кивнул:
– Я хочу помочь тебе, Сева. Я хочу, чтобы ты пробудился. Раскрыл глаза. Это очень просто.
Дальше он повел речь о фокус-группе, которую собирает под эгидой своей организации, и о неких работах по изучению скрытых потенциалов человеческого разума. Среди прочего, озвучена была сумма, единовременно выплачиваемая всем участникам проекта.
В первый момент Севе показалось, что он ослышался. Но выражение лица Мурина было предельно серьезным.
– Собственно, ты можешь посмотреть на все сам. Если не прочь прокатиться на машине до моего офиса. И, конечно, если у тебя на сегодня не запланировано что-нибудь другое.
Министерство Внутренней Цензуры, что между левым и правым ухом, отчаянно семафорило в том смысле, что шальные деньги – это, конечно, хорошо, и Мурин-Альбинский – личность не сказать, чтоб смутная и совсем уж незнакомая – вон у замдиректора Шалевич на каком счету, а уж она небось из придирчивых! Но все же… Но все же… Не лучше ли отказаться, сославшись на крайнюю занятость? И убраться отсюда подобру-поздорову – «рубилово-точка-ру» ждет не дождется своего героя, да и чем там закончилось с зомби-колдырями у героя культовой франшизы «Агрономикон» – совершенно необходимо узнать поскорее!
– Я не прочь прокатиться, – сказал Сева неожиданно для самого себя. – Никаких особых планов нет.
Мурин щелкнул пальцами, подзывая официантку.
– Тут и ехать совсем недалеко, – добавил он, подхватывая с диванчика свое пижонское пальто. – Водила ждет в переулке. Давай, Сев, допивай, и погнали!
10
Молчаливый водитель, комплекцией немного схожий с платяным шкафом, распахнул перед Севой дверь представительского «Бентли».
Затем обошел машину и проделал то же самое для собаки Мурина-Альбинского. Та, вильнув черным хвостом, устроилась по соседству с Севой.
Они ехали минут пятнадцать, светофоры, улицы и переулки сменялись за окном с такой частотой, что Сева оставил попытки хотя бы примерно представить, в какой район Москвы его везут.
Спрашивать у Мурина, благоухающего «Эгоистом» по соседству, как-то не хотелось.
«Еще решит, что у меня приступ паранойи. Хотя… так оно и есть!»
Наконец, «Бентли» притормозил перед шлагбаумом, за которым обнаружилось массивное здание, ярко блистающее стеклами широких панорамных окон, водруженное на длинный ряд титанических бетонных опор, по виду – один из многочисленных НИИ советской поры, какой-нибудь безымянный «почтовый ящик».
Сопровождаемый Муриным и его собакой, Сева миновал прозрачные двери. Кивнув скучающим на ресепшене охранникам, Мурин приложил к панели магнитный пропуск, отвел турникет и широким хозяйским жестом предложил следовать за ним.
Они миновали длинный коридор, вошли в лифт весьма футуристического вида. Лифт поднимался долго и величественно. На электронном табло, венчавшем панель с кнопками, неспешно сменялись цифры. На «шестерке» раздался мелодичный звон, и двери плавно разъехались в стороны.