Ловец мгновений - стр. 2
С утра, когда палили костёр, готовили завтрак, собирали лагерь, она не переставая болтала, о чём-то расспрашивала, всё ей было в диковинку, интересно, а сейчас, убаюканная утренним теплом, собственным бездвиженьем, потоком воды, что плескался, проносился мимо бортов, сидела молча, оцепенело.
В лодке не повернуться – на носу и в центре навалены вещи, укрытые от брызг и дождя прорезиненными плащами, сверху – ружьё, двустволка, собранный спиннинг. Он, – спиной опираясь на груду вещей, – на вёслах; она – лицом по ходу движения, на надувном баллоне, на корме. Лицом к лицу, колени в колени.
Пока ему всё нравилось. Всё шло по плану, без каких-либо огрехов, да и Наташка вела себя хорошо. На самом деле, в Москве, когда только начинал раскручивать эту поездку, терзали сомнения – молодая девчонка, впервые в тайге… Да она не только в тайге, и в походе-то ни разу не была, сорвётся, начнутся капризы, недовольство – и всё: вместо захватывающего дух приключения получишь полную задницу! Как ни странно, пока вела себя на удивление покладисто. Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить.
Он мельком глянул на неё. Мешковато сидящий энцефалитный костюм – грязно-зеленая куртка и широкие штаны, делали фигуру бесформенной, толсто-угловатой. Спасаясь от комаров, надела на голову капюшон и стянула завязки под подбородком. Наружу, только симпатичное озорное личико – со стороны и не разберёшь, то ли молодой парень, то ли девчонка. Задумчиво сидит, рассматривая поверх его головы изгибы реки, выворачивающиеся по ходу, провожая взглядом коряги и полузатопленные деревья вдоль берега, изредка, машинально опуская руку в воду – играет с течением.
И что она к нему присохла? Смотрел на неё и не находил ответа. Активность в их отношениях проявляла она. Его, конечно, привлекали её красота и молодость, но не так, чтобы «ах»! Красивая молодая девчонка, в постели с ней хорошо, да ещё и влюбилась, – конечно, это грело, было приятно. Но это не любовь, по крайней мере, с его стороны.
Они познакомились около года назад, в Египте. Курортный роман, как было принято считать раньше, который, как ни странно, не заглох, а плавно перетёк в заснеженную Москву.
Он приехал в Дахаб с друзьями учиться виндсёрфингу, она же просто болталась там с подружками – тусовалась, жарилась на пляже. Фортуна швырнула кости – где-то, как-то пересеклись, зацепились взглядами, вечерние танцы, бар и вот они уже сидят вдвоём на берегу моря. Тишина, темнота хоть глаз выколи, и только волны шурша набегают на песок. Тепло, бездумно, лениво. Оазис, светящийся огнями за спиной, зыбкий, как мираж, а вокруг вязкая чернота ночи, пыльная пустыня и хриплое дыхание моря.
Двадцать шесть. Разведёнка. Детей нет. Шикарные волосы – густые, до плеч, цвета спелой пшеницы. Чуть выше среднего, худая, длинноногая, даже, пожалуй, слишком длинноногая… Была в её фигуре какая-то несуразность, угловатость, как у жеребёнка, но это и привлекало. И в мозгах у неё было что-то не в порядке, не так, как все, она смотрела на этот мир. Нравилось ей, всё убогое и неправильное. Он хорошо помнил, как уже в Москве, под Новый год, она с восторгом и умилением, всплёскивая руками, рассматривала и восхищалась облезлой донельзя елкой, которую продавал пьяный мужик в переходе. И ведь восхищалась совершенно искренне. На эту ёлку без слёз не взглянешь, а ей она нравилась… В общем, было в ней что-то такое, что притягивало его, как магнитом.