Ловец Мечей - стр. 39
Но тело Мариам вдруг стало странно тяжелым; она увлекла Лин за собой, и та в панике склонилась над ней. Люди с недовольным ворчанием отходили в сторону.
Лин сорвала с головы шарф, свернула его и подложила под голову Мариам. Подруга дышала с трудом, ее губы посинели. Лин не знала, что делать; у нее с собой не было ни сумки врача, ни лекарств, ни инструментов. Ее окружали мальбушим – некоторые глазели, но большинство не обращали внимания ни на нее, ни на Мари. Они не считали, что обязаны помогать ашкарам. Ашкары должны были помогать себе сами. Но Лин понятия не имела, как доставить беспомощную Мари в Солт…
Толпа расступилась. Лин услышала какие-то крики и скрип колес. Подняв голову и щурясь от света, она увидела карету цвета пламени. На двери был изображен золотой лев с раскрытой пастью – эмблема Кастеллана.
Карета из дворца.
Лин моргала, ничего не понимая. Почувствовала, как Мари сжала ее руку, шепотом спросила что-то, а потом седой кучер, одетый в мундир Эскадрона стрел, слез со своего места. Он наклонился и поднял Мари. Та слабо вскрикнула.
Лин вскочила на ноги.
– Осторожно, ей больно…
– Приказ Майеша Бенсимона, – отрывисто произнес кучер. – Приказано отвезти вас обеих в Солт. Или вы хотите идти пешком?
Майеш. Лин знала, что удивляться не следует, – кто еще мог прислать за ней дворцовую карету? Она ничего не сказала, и солдат отнес Мари в карету, положил ее на обитое бархатом сиденье.
Лин обернулась и посмотрела на Лестницу Скорби. Она почти ожидала увидеть за спиной принца, в тени колонн, фигуру Майеша, но там никого не было.
Конор Аврелиан простирал руки к народу. Когда Лин садилась в карету, ей почудилось, что он смотрит на нее, но нет, расстояние между ними было слишком велико. Это все ее воображение.
Кучер захлопнул дверь кареты, а Лин села на скамейку и положила голову Мари себе на колени. Глаза у больной были закрыты, в уголках рта запеклась кровь. Карета тронулась. Лин погладила подругу по волосам и только в этот момент поняла, что забыла на площади одну вещь.
Выглянув в окно, она увидела на мостовой окровавленный шарф; он слегка трепетал на ветру, словно перья мертвой птицы. Почему-то это показалось Лин дурным предзнаменованием. Она вздрогнула и отвернулась.
Сейчас многие спрашивают, было ли такое время, когда все могли творить магию, но ответ на этот вопрос однозначен: такого времени не было. Верно, что в прежние времена не существовало того, кто мог бы контролировать магию, никто не мог приказывать людям, как пользоваться ею. Но это не означает, что все рождались с равными способностями к ней.
Великий ученый Джибар сказал, что магию можно сравнить с музыкой. Некоторые люди начинают играть на музыкальном инструменте почти сразу, кому-то необходимо долго учиться. Только тот, кто обладает талантом, в конце концов становится чародеем.
«Рассказы о королях-чародеях», Лаокант Аурус Иовит III
Глава 3
Горожане заполняли улицы, толпились на проезжей части. Респектабельные дочери купцов танцевали на тротуарах, размахивая распущенными волосами. Из распахнутых дверей таверн вываливались гуляки. На балкончиках с коваными железными перилами играли музыканты, девушки бросали из окон пригоршни фениксов, мечей и корабликов, вырезанных из разноцветного картона. В гриве Асти застряла корона из желтой бумаги. Конор поймал алое сердечко и спрятал его в карман. Принц был закутан в простой черный плащ – такие плащи шили в Вальдеране. Капюшон закрывал лицо. Это была его излюбленная маскировка, он всегда надевал его, отправляясь бродить по городу. Кел подумал: интересно, как почувствовала бы себя девушка в белом платье, узнав, что подарила свое бумажное сердце самому принцу?