Ловцы душ на «Обероне» - стр. 4
Но пока, ни одна путная мысль не лезла в его отупевшую от боли голову. А переполненное мучениями существование, неумолимо обретало реальные очертания замкнутого круга, оставляя ему только зыбкую надежду на привыкание.
Единственное, чего он мог реально добиться в этом плачевном положении, так это постараться до максимума увеличить временной отрезок от своей гибели и до воскрешения. И все! Больше никаких перспектив ему пока что не светило.
Вскоре Фабио действительно надоело бездельничать и он, вооружившись небольшими, острыми щипцами, начал деловито отсекать Константину пальцы…
Быстро управившись с этим делом, палач, теперь уже не спеша, отнял большой пилой обе ступни, предусмотрительно прижигая обрубки раскаленным куском железа, чтобы пленник не скончался раньше времени от потери крови, и начал готовить к работе дробильные молоточки.
Первое время Костя при любой возможности пробовал связаться с Зеей, но каждый раз его отчаянные попытки неизменно оканчивались неудачей.
Сначала он думал, что государыня Ней отправила к планете экспедиционный корпус и мощью оружия уничтожила его Госпожу вместе с уцелевшими Ангелами. Однако очень скоро Главный подвальный смотритель, отвечающий за общий порядок в Подземелье, во время утреннего обхода, как бы, невзначай, коротко поведал ему печальную историю этого, наполненного болью, Мира. С его слов Ярославцев понял, что является вечным узником большой подземной тюрьмы, расположенной в недрах одной из планет, находящейся в непосредственной близи от гигантской, даже по космическим меркам, черной дыры. Отсюда даже свет не мог вырваться обратно, не то, что его страстные призывы о помощи. От него же Костя уточнил и свой общественный статус. Проклятые, к его величайшему удивлению, были далеко не самыми несчастными обитателями Преисподней, а находились примерно где-то посредине ее сословной пирамиды. А вот каким испытаниям подвергались более согрешившие Души, оставалось только догадываться…
– Здесь каждый выполняет свое предназначение, и вносит посильный вклад в наше общее дело! – проникновенно и с пафосом закончил свой краткий монолог Главный смотритель.
Ярославцев хотел, было возразить, что ни подписывался на такие нечеловеческие мучения, но не смог, ибо в тот момент уже около часа болтался под потолком совершенно без кожи.
В тот день боль, как ни странно отступила, и тело уже ничего не чувствовало, однако ему невыносимо хотелось пить, и он понимал, что медленно умирает от потери крови. А Фабио, словно бы в насмешку, сидел на стульчике рядом, и дул подряд уже вторую кружку пива.
– Ну, как самочувствие ветеран?
– Твоими молитвами, – промычал в ответ Ярославцев сквозь сжатые зубы.
– Молодцом! Ей, ей, сегодня ты держишься на удивление молодцом. – Радостно верещал горбун, выламывая ему суставы.
Сочленения сухо трещали и, разрывая подрумяненные огнем мышцы, выскальзывали наружу.
Но палач решил не ограничиваться только переломами и, приковав с помощью двух Инквизиторов пленника к железному столу, начал дробить увесистой кувалдой каждую косточку в отдельности, превращая плоть в сплющенную отбивную.
Он всегда держал нос по ветру и, как только замечал, что клиент худо или бедно, но все, же начинает привыкать к пытке, то тут, же придумывал, что, ни будь новенькое.