Лотос - стр. 42
Это разочаровывает.
– Я предпочитаю личное общение, – говорю я ему рассеянно, перекладывая макароны на керамический противень для запекания.
Он снова пожимает плечами, затем исчезает в коридоре.
– Поступай как знаешь.
Пока лазанья запекается, я решаю зайти в соседний дом. Переступая порог в прихожую Сидни, я понимаю, что заразился от брата ужасно грубой привычкой – забывать стучать, когда навещаю ее. Но я не ухожу, потому что от пронзительной музыки вибрируют стены, а ее собственный голос громко и гордо перекрывает чужой вокал. В любом случае она не смогла бы услышать мой стук.
Я следую за мелодией вверх по лестнице и обнаруживаю Сидни, стоящую ко мне спиной и дико танцующую. Ее длинный хвост вращается кругами, пока она поет в кисточку для рисования. Я продолжаю стоять в дверном проеме, наслаждаясь этой эксцентричной и занимательной сценой, от которой не могу оторвать глаз. Я наблюдаю, как она покачивает бедрами и перебрасывает волосы из стороны в сто-рону.
Я узнаю группу – Nirvana. Это одна из любимых групп Сидни и первая, с которой она познакомила меня три месяца назад, когда мы официально возродили нашу давно утраченную дружбу.
Сидни все еще не подозревает о моем присутствии, что заставляет меня чувствовать себя неловко, – как будто я вторгаюсь в ее личную жизнь. Но теперь я боюсь, что напугаю ее, если объявлю о себе и испорчу этот беззаботный момент, которым она, кажется, наслаждается. Я выжидаю еще минуту, с трудом сдерживая свое веселье, когда она вытаскивает резинку из волос и начинает мотать головой вверх-вниз, – светлые локоны разлетаются в разные стороны.
Не зная, что еще сделать, я достаю свой сотовый. Полагаю, мне следует извлечь из него хотя бы какую-то пользу. Просматривая множество значков, я нахожу тот, который позволяет передавать сообщения. Я нахожу имя Сидни и печатаю:
Привет, это Оливер. Не пугайся, но я стою у тебя за спиной.
Я нажимаю кнопку «отправить» и наблюдаю, как она лезет в задний карман, вытаскивая устройство, которое, кажется, вибрирует.
Невероятно.
Хотя я предпочитаю менее сложные средства коммуникации, невозможно отрицать то, насколько впечатляющим является это новое достижение науки.
Прочитав мое сообщение, Сидни резко оборачивается, ее щеки пылают, волосы в полном беспорядке. Затем она велит аппарату «Алекса» выключить музыку. Она смотрит на меня с вздымающейся грудью и широко распахнутыми глазами.
– Черт, Оливер. Как долго ты там стоишь?
Ее голос хриплый. Она запыхалась. Засовывая руки в карманы, я смущенно смотрю на нее.
– Примерно три минуты.
Сидни моргает.
– Прошу прощения. Мне нужно пойти умереть.
– Пожалуйста, не делай этого. – Я врываюсь в комнату, прежде чем она успевает принять какие-либо радикальные действия. – Извини меня. Я не мог отвести взгляд от твоего выступления.
– Моего выступления… – Сидни прижимает ладони к обеим щекам, и они кажутся еще краснее, чем раньше. – Как ты думаешь, насколько далеко земля находится от окна? Приблизительно? По-твоему, я сдохну или просто переломаю ноги и этот позор мне придется проживать в инвалидном кресле?
– Эм… Я предполагаю, что падать придется с пяти метров, так что у тебя больше шансов сломать ноги, чем умереть. Однако, если ты упадешь головой вперед, то, скорее всего, повредишь шею, что либо убьет тебя, либо парализует.