Лось. Начало - стр. 18
– Артём, мы с вами пойдем! – заявила она. А я скривился и глядя ей прямо в глаза, точнее, одним глазом в её переносицу, рявкнул:
– Можешь сама выходить в подъезд, чтобы не мучиться и мне голову не компостировать! У нас не диспут, у нас информирование, а ты, сопля, либо делаешь, как я говорю, либо мне на тебя похрен! И твои проблемы тоже похрен! Вкурила, дура?!
Девчонка залилась слезами, а и поделом. Кончились толерантность, равноправия полов и прочие отрыжки цивилизации. Либо она делает как скажу, либо хрен с ней.
Чёрт, я даже завёлся. Потом стало стыдно, но не надолго. Прибежал из ванной пацан, где он на ярко желтых листах картона написал крупными кривыми буквами “СОС”, и теперь испуганными глазёнками таращился на нас, прижимая к груди листы. Я встал, обошел стол, наклонился и положил руку на худенькое плечо девчонки. Ей богу, воробышек, в чем только душа держится?
– Ты это, эээ… забыл, как там тебя… пойми правильно. Там надо бежать и стрелять, причем бежать быстрее, чем вы можете. Сожрут вас, и вся недолга. А с вами и у меня шансов не будет, я ж что… что ж я, зверь какой, чтоб вас бросить? Так что лучше просто жди, здесь по крайней мере безопасно. Добро?
Она кивнула, хотя и глаз на меня не подняла. А пацан всё же спросил:
– Дядя Артём, а вы нас правда-правда не бросите? Не забудете про нас?
Вот что пацану ответить? Что конечно помогу, если мне самому в процессе этой суеты не откусят задницу? Пообещать? Я смотрел на пацана, маленького, с вытянутым от испуга личиком, и вдруг от этих широко распахнутых и смотрящих на меня с надеждой детских глаз внутри поднялась какая-то уверенность. Словно сам факт того, что в моих руках не только судьба персонально моя, но и вот этих вот детей. А на кого им ещё надеяться? Всё, больше не на кого, тётку с Фублей уже сожрали монстры. Если я не доберусь, то и им гарантированно хана.
– Обещаю. Я обязательно постараюсь помочь вам. А если выберусь сам, то и вас вытащу.
Потом, подсушив сопли и слёзы, мы приклеили “СОС” на верхнюю часть окна кухни. Добавили “SOS” помадой на стекле. На булавки прикололи листочки к шторам в комнатах. Пришлось пристрелить пару тварей, вздумавших совать когтистые лапы сквозь прутья решетки. Я чуть не проморгал момент, когда одна из них словно кошка ухватила меня буквально парой когтей за воротник олимпийки, и потащила к решётке. Я извернулся и схватил её одну лапу своими двумя, и прыгнул с табуретки вбок. Раздался хруст, тварь завизжала, вырвала у меня искалеченную конечность и скрылась за стеной. Чуть не напрудил в штаны, но наградой стали восхищенные взгляды детей. Блин, кажись, у меня появились фанаты.
Но время поджимало. Снова задернули шторы, и я начал инструктаж:
– Короче, малые. Когда я выйду за дверь, ты, – мой палец уперся в девушку, – сразу закрываешься за мной на замок. А ты, – палец переехал на пацана, – должен будешь уже сидеть на кухне в дальнем углу. Объясняю для непонятливых. Если мне придется уворачиваться и метаться по подъезду, пули могут полететь куда угодно. Может и в эту стену, – я показал на стену туалета, – или туда, – палец показал на соседнюю комнату. – А ты, соответственно, – это уже девчонке, – тоже бежишь к брату. И так сидите пока не стихнет пальба. Понятно?
Дети закивали головами. Я встал и пошел к двери. Выглянул в глазок и даже посмотрел в отверстия от пуль внизу. Неужели повезло? Кроме дохлой твари других черноглазых в поле видимости видно не было. Проверил оружие, поправил подсумок с магазинами. Подпрыгнул пару раз, проверив, как висит на плечах рюкзак. Подмигнул девчонке, махнул рукой пацану на кухне и аккуратно повернул ключ. Паййехалиии!!