Лорна Дун - стр. 41

В настоящее время спор разбирался в королевском суде.

Дело это, похоже, только и занимало здешних судей, потому что то, из-за чего я прибыл в Лондон, никого не интересовало, и я, попав в самую гущу политических страстей, не понимал, нужен ли я тут вообще кому-нибудь. Я жил за свой счет, поселившись в доме зажиточного меховщика. Я не отказывал себе ни в еде, ни в питье, и хоть я не из привередливых, но мне было с чем сравнить, и я постоянно замечал, что масло здесь не такое свежее, как в наших краях, а молоко так просто вода. Впрочем, все это были мелочи, а вот что беспокоило меня всерьез, так это солидный счет за кров и стол, который мне подавали каждую субботу после полудня.

Наконец, чувствуя, что деньги мои подходят к концу, а помощи ждать неоткуда, я решил, не тратя больше времени на мелкую чиновничью мошкару, обратиться непосредственно к судьям и настоять на том, чтобы они либо провели допрос, либо отпустили меня восвояси.

Мне пришлось просидеть в приемной около двух часов, прежде чем из канцелярии вышел какой-то важный господин и осведомился, по какому делу я пришел. Я объяснил, что мне нужно к главному судье его величества. Тогда господин ввел меня в комнату и приказал младшему клерку разобраться со мной. Младший клерк разбираться не стал, а отправил меня к просто клерку, а просто клерку, видимо, тоже было недосуг, и он молча ткнул пальцем в сторону старшего клерка.

Представ пред ясные очи старшего клерка, я с любопытством подумал, в какую же сторону ткнет его указующий перст, но он, на мое счастье, оказался человеком без фантазий и поэтому сразу приступил к делу.

Вникнув в мое повествование, он глубоко вздохнул и нахмурился так, словно я его чем-то жестоко обидел.

– Итак, Джон Ридд, – спросил он строго, – как я понимаю, ты хочешь встретиться с лордом главным судьей, именно с главным и никаким иным?

– Да, сэр, я желаю этого уже более двух месяцев.

– Что ж, будь по-твоему. Но помни: ни слова о том, что тебе пришлось здесь так долго задержаться, иначе у тебя будут большие неприятности.

– Неприятности? – удивился я. – Из-за того, что я проторчал в городе столько времени и против своей воли?

Старший клерк не удостоил меня ответом. Он провел меня через короткий коридор к дверям, прикрытым портьерами, и шепнул мне на ухо:

– Когда лорд главный судья подвергнет тебя перекрестному допросу, не мычи, не мямли, а отвечай ему громко, внятно и правдиво – как на духу. И не вздумай путаться в показаниях. Судей будет трое. На тех, что по краям, не обращай внимания, а вот с тем, что посередине, держи ухо востро и не вынуждай его дважды задавать свой вопрос.

Я поблагодарил чиновника за совет. Он приподнял портьеру, втолкнул меня в комнату и бесшумно закрыл за мной дверь.

Комната, в которой я очутился, была не сказать чтобы большой, но потолки в ней были довольно высокие. В комнате сидели трое судейских, одетые в меха, и на головах у них красовались громадные седые парики. Однако, вместо того чтобы заниматься извечной писаниной, судейские оживленно переговаривались между собой и звонко смеялись, и тот, что сидел посередине, похоже, был душой всей компании: когда я вошел, он рассказывал что-то такое, от чего остальные надрывали животики, задирая ноги чуть ли не к потолку. Из-за париков трудно было угадать возраст почтенных господ, но, судя по голосу, самым молодым из них был тот, кто выкладывал веселую историю, и он-то и был здесь главным.