Лорд и леди Шервуда. Том 5 - стр. 16
– Интересно, есть еще люди, кроме меня, что не знают о ее существовании?
– Тиль и Эдрик, – рассмеялась Марианна.
– И ты была осведомлена! – понимающе кивнул Вилл.
Праздник начался заздравной песней Алана в честь Шервудского леса, которую менестрель сложил еще в первое пребывание в Шервуде. Потом стрелки потребовали передать лютню Марианне и слушали ее пение до тех пор, пока она не охрипла и не взмолилась о пощаде. Сжалившись над леди Шервуда, Дэнис забрал у нее лютню и решил удивить всех новой песней, которую он недавно сложил, подобрав к словам мелодию.
Я помню дни, когда мой лес не знал
Ни пагубных ветров, ни жалящего зноя.
В ручьях купались травы – врачевал
Мне раны сок их, смешанный с водою.
Стелились тенью над прохладным лугом
Оленей гибкие и стройные тела.
Сменялся ночью день, священным кругом
Неспешно жизнь в лесу моем текла.
А ныне все не так! Иссяк родник,
Деревья голые и черные как смоль,
Травой засохшей каждый луг поник,
И на оленьих тропах пыль и соль.
Но дни я помню! Радость этих дней
Неудержима, как в горстях вода,
Но – уходящей – я подвластен ей
И помню лес – каким он был тогда>1.
Эффект оказался не таким, как ожидал Дэнис: стрелки грянули хохотом. Поймав удивленный и обиженный взгляд сына, Вилл, смеясь, покачал головой:
– А чего ты ждал, Дэн?! Ты бы еще заупокойную молитву спел!
Насупившись, Дэнис передал лютню Робину, и тот, посмеиваясь, стал подстраивать ее, успевшую немного разладиться. Когда он запел, смех, вызванный песней Дэниса, стих. Завороженная, как и все, его голосом, Марианна закрыла глаза, и ей показалось, что ни Робин, ни она, ни остальные стрелки никогда не покидали Шервуд. Они были не так молоды, как прежде, подарив Шервуду свою юность, но сам древний лес оставался неизменным. Где-то за его границами собирались войска, готовясь к разгрому вольного воинства, но Шервуд отдаривал своих стражей ощущением вечности и покоя, заставляя забыть о будущем и радоваться настоящему.
Стрелки за столами постоянно менялись: одни приезжали из дозоров и патрулей, спеша сесть за праздничные столы, другие уходили им на смену. Солнце клонилось к закату, когда приехал Дикон. Спрыгнув со взмыленной лошади, он торопливо прошел к столам, но садиться не стал, а пробрался к Робину и, склонившись к его уху, принялся быстро докладывать о новостях. Едва Дикон начал говорить, как лицо Робина стало серьезным и неулыбчивым. Выслушав Дикона до конца, Робин поднялся из-за стола. Шутки и смех тут же смолкли, и стрелки все как один устремили взгляды на лорда Шервуда.
– Дозорные сообщают, что к Шервуду движутся королевские ратники, – сказал Робин.
С вестью о приближении войска, посланного Иоанном для разгрома вольного Шервуда, праздничный обед завершился. Стрелки окружили Робина и, получив от него указания, стали небольшими отрядами покидать лагерь лорда Шервуда, разъезжаясь в разные стороны и исчезая в лесу. Через полчаса на поляне почти никого не осталось. Слаженные действия стрелков свидетельствовали о том, что вольный Шервуд не застали врасплох.
– Что же теперь? – спросила Марианна у Робина.
Заметив в ее глазах тревогу, Робин улыбнулся и, поцеловав Марианну в лоб, негромко ответил:
– Теперь будем ждать вестей.
Первые разведчики, разосланные во все концы леса, начали возвращаться с полуночи. В трапезной на одном из столов была расстелена подробная карта леса и его окрестностей, и Робин с Виллом, выслушивая сообщения разведчиков, делали на карте пометки. К рассвету, когда прибыл последний из тех, кто был отправлен в разведку, Робин устало бросил перо и окинул взглядом испещренную значками и записями карту.