Лорд Хорнблауэр - стр. 2

– Новые неприятности, дорогой? – спросила она.

– Думаю, да, – промямлил Хорнблауэр.

За дверью ждал Сент-Винсент, легкий ветерок колыхал белые страусовые перья на шляпе и раздувал полы шелковой мантии. Первый лорд Адмиралтейства расхаживал взад-вперед на огромных раздутых ногах; белые шелковые о-де-шосс[1] и чулки еще больше подчеркивали их отечность, белые шелковые сапожки бугрились от подагрических шишек, однако даже нелепый костюм не мог отнять у этого человека его мрачного величия. Барбара выпустила локоть мужа и приотстала, чтобы мужчины могли поговорить с глазу на глаз.

– Сэр? – спросил Хорнблауэр и тут же – он еще не привык обращаться к пэрам – поправился: – Милорд?

– Вы готовы к действительной службе, Хорнблауэр?

– Да, милорд.

– Вам надо будет выйти в море сегодня вечером.

– Есть, сэр… милорд.

– Как только эти болваны подадут карету, я отвезу вас в Адмиралтейство и вручу вам приказы, – Сент-Винсент возвысил голос до рева, каким окликал впередсмотрящего на мачте в вест-индские ураганы. – Черт подери, Джонсон, готовы лошади или нет?

Тут он заметил леди Барбару.

– Ваш слуга, мэм, – адмирал снял шляпу и, прижимая ее к груди, отвесил поклон. Годы, подагра и целая жизнь службы на флоте не отучили его от придворной учтивости, однако государственные дела по-прежнему были на первом месте, так что он тут же вновь повернулся к Хорнблауэру.

– Что вы мне поручаете, милорд? – спросил тот.

– Подавить мятеж, – мрачно ответил Сент-Винсент. – Треклятые черти снова взбунтовались. Это может стать повторением девяносто седьмого[2]. Вы случаем не знали такого Чодвика? Лейтенанта Огастина Чодвика?

– Он был мичманом под моим командованием у Пелью, милорд.

– Так вот, он… Наконец мой экипаж, черт его дери. Как насчет леди Барбары?

– Я поеду на Бонд-стрит в своей карете, – сказала Барбара, – а потом пришлю ее за Горацио к Адмиралтейству. Вот, кстати, и она.

Карета с кучером и Брауном на козлах как раз остановилась сразу за экипажем Сент-Винсента. Браун спрыгнул на мостовую.

– Очень хорошо. Идемте, Хорнблауэр. Еще раз ваш слуга, мэм.

Сент-Винсент с усилием взобрался в экипаж, Хорнблауэр влез следом, и кони зацокали по мостовой, увлекая тяжелый экипаж. Адмирал, сгорбившись, сидел на кожаном сиденье; бледный свет из окна падал на его изборожденное глубокими морщинами лицо. Уличные оборванцы, заметив ярко одетых господ в карете, заорали «ура» и замахали драными шляпами.

– Чодвик командовал восемнадцатипушечным бригом «Молния» в заливе Сены, – начал Сент-Винсент. – Команда взбунтовалась. Его и остальных офицеров держат в заложниках. Подштурмана и четырех матросов, не примкнувших к мятежу, отпустили на гичке с ультиматумом Адмиралтейству. Гичка добралась до Бембриджа вчера вечером, бумаги мне принесли только что – вот они.

Сент-Винсент потряс депешей, которую все это время не выпускал из рук.

– Чего они требуют, милорд?

– Полного прощения. И повесить Чодвика. В противном случае обещают сдать бриг французам.

– Безумцы! – воскликнул Хорнблауэр.

Он помнил Чодвика по службе на «Неустанном»: тогда, двадцать лет назад, он был староват для мичмана. Теперь ему за пятьдесят, а он всего лишь лейтенант. То, что его так долго не повышали в чине, наверняка еще сильнее испортило и без того дурной характер. При желании он мог превратить бриг, на котором, скорее всего, был единственным офицером, в сущий ад. Вероятно, это и привело к мятежу. После страшных уроков Спитхеда и Нора, после убийства Пигота на «Гермионе»