Лорд Эмсворт и другие - стр. 21
Брансипет застонал и снова наполнил свой бокал. Он прекрасно знал, что испытывал его собрат по кисти.
– Ирония заключается в том, – продолжал дворецкий, – что положение ни на йоту не улучшится, если усы исчезнут. Я тут в услужении уже много лет и могу вас заверить, что смотреть на бритое лицо его милости было ничуть не легче. Вы мне поверите, когда я скажу, что почувствовал облегчение, когда его милость начал отращивать усы.
– Но почему? Что с ним такое?
– Лицо у него, сэр, как у рыбы.
– У рыбы?
– Да, сэр.
Что-то поразило Брансипета, будто удар электрического тока, и он затрепетал всеми своими фибрами.
– Смешной рыбы? – спросил он прерывающимся голосом.
– Да, сэр. Очень забавной.
Брансипет весь бурлил, точно молоко, кипящее в кастрюльке. Странная, безумная мысль пришла ему в голову. Забавная рыба…
На экране еще не было ни единой забавной рыбы. Забавные мыши, забавные кошки, забавные собаки… а вот забавных рыб не было. Он уставился перед собой загоревшимися глазами.
– Да, сэр. Когда его милость начал отращивать усы, у меня на душе полегчало. Перемена, казалось мне, могла быть только к лучшему. И первое время так и было. Но теперь… вы сами видите, сэр… Я частенько ловлю себя на том, что хотел бы возвращения милых старых дней. Мы ведь, сэр, никогда не ценим того, что имеем, не так ли?
– Вы были бы рады попрощаться с усами лорда Бромборо?
– Да, сэр. Весьма и весьма.
– Чудненько, – сказал Брансипет. – В таком случае я их сбрею.
В частной жизни дворецкие дают отдых той торжественной невозмутимости, которую вынуждены соблюдать при исполнении обязанностей, как того требуют правила их профсоюза. Оглоушьте дворецкого какой-нибудь сенсацией, когда он задержится поболтать с вами в спальне, и он подпрыгнет и выпучит глаза, как самый обычный человек. Именно это и проделал сейчас Фиппс.
– Сбреете, сэр? – ахнул он, дрожа, как желе.
– Сбрею, – сказал Брансипет, выливая в бокал последнее шампанское.
– Сбреете усы его милости?
– В эту же ночь. Ни единого волоска не оставлю.
– Но, сэр…
– Так что же?
– Я подумал вот что, сэр: как?
Брансипет нетерпеливо прищелкнул языком:
– Без всякого труда. Полагаю, он что-нибудь принимает на ночь? Виски или еще что-то?
– Я всегда приношу его милости в курительную стакан теплого молока.
– Уже отнесли?
– Нет еще, сэр. Я думал сделать это, когда расстанусь с вами.
– А в этом доме имеется что-нибудь, обеспечивающее крепкий сон?
– Да, сэр. В жаркую погоду его милости плохо спится, и обычно он принимает в молоке таблетку «Сладко-сон».
– В таком случае, Фиппс, если вы друг, каким я вас считаю, то нынче вы растворите в его молоке не одну таблетку, а четыре. Внакладе вы не останетесь. Если лицо лорда Бромборо в натуральном виде такое, каким вы его описали, то, гарантирую, очень скоро я буду шастать туда-сюда, чтобы уклониться от сверхналога. Вы твердо уверены в своих фактах? Если я проведу расчистку этих дебрей, в конце концов я доберусь до лица, как у рыбы?
– Да, сэр.
– Рыбы достаточно комичного облика?
– О да, сэр. Пока оно не допекло меня, я благодаря ему частенько смеялся от души.
– Только это мне и надо знать. Вот так. Ну, Фиппс, могу я рассчитывать на ваше сотрудничество? Хотел бы прибавить, прежде чем вы ответите, что от этого зависит счастье всей моей жизни. Приложите руку, и я смогу жениться на девушке, которую обожаю. Откажетесь внести свою лепту, и я скоротаю остаток жизни угрюмым озлобленным холостяком.