Лондон – Париж - стр. 13
Картон. Очень изысканный ублюдок. Аристократ до кончиков ногтей.
Страйвер. Ты так думаешь?
Картон. Уверен. Поэтому он ничего не хочет говорить о своей жизни во Франции. И имя у него, конечно же, измененное. Кстати, Дик! На кого он похож? У меня такое чувство, как будто я его хорошо знаю. А я его никогда раньше не видел.
Страйвер. Он похож на человека, которого должны подвергнуть квалифицированной казни! Я что, по-твоему? Бесчувственная скотина? Мне нравится смотреть на живого парня и думать, что его скоро будут потрошить как!.. Черт бы его побрал!
А ты знаешь, Картон, ведь он же не соображает, каким образом его отправят на тот свет! До меня это только сейчас дошло! – Ну вот что! Я уже к нему не пойду. Но если ты туда отправишься, ты растолкуй ему, пожалуйста, что значит квалифицированная казнь в Соединенном Королевстве.
Дарней в тюремной камере. Он мерит ее шагами, делает какие-то упражнения, чтобы размяться.
В зарешеченное окошко под потолком льется свет. Дарней поднимает голову и смотрит на окошко.
Тюремщик отворяет дверь, впуская Картона.
Дарней и Картон.
Картон. Ну что, мистер Дарней, отказываетесь нам помочь?
Дарней. Наоборот, я рассчитываю на помощь вашу и мистера Страйвера.
Картон. Но мы же не чудотворцы! Вы войдите в положение присяжных. Человек приезжает из Франции, поселяется в Англии, но при этом на месте не сидит, а все время разъезжает взад-вперед. А у нас не самые лучшие отношения с Францией, и только что закончилась война с американскими колониями. И тут на него поступает донос от добропорядочного патриота, что в самый разгар военных действий он был замечен на территории военной судоверфи. Кому они должны верить?
Дарней. Я этого негодяя видел мельком один или два раза. Что ему вздумалось отправлять меня на тот свет?
Картон. Он состоит платным агентом в тайном сыске. Службу свою несет нерадиво. А тут подворачивается случай и жалованье оправдать, и, возможно, получить награду.
Дарней. Но это же людоедство!
Картон. Совершенно верно, мистер Дарней, это людоедство. Моя юридическая практика и мои исторические познания меня уже давно убедили в том, что человеческие особи с большой охотой занимаются людоедством. А есть еще множество завуалированных форм, и есть законы, которые их допускают и поощряют. – Ну как, станем подыгрывать людоедам?
Дарней (смущенно). Мистер Картон! Я ведь не так глуп, как может показаться. Я понимаю, что моя позиция мне не на пользу, и вашей адвокатской репутации тоже. Но поверьте, если я начну рассказывать о причинах, по которым я эмигрировал, нам с вами легче не станет. Бедные присяжные совсем собьются с толку.
Картон (едва скрывая раздражение). Конечно, они плебеи и их дело судить плебеев. Дела таких персон, как вы, у нас разбираются в палате лордов!
Дарней (искренне удивлен). А что вам дает основания?..
Картон (перебивая). Ваше высокомерие! Вам грозит смерть, мучительная смерть! А вы пальцем пошевелить не хотите! Не хотите говорить правду – надо выбрать правдоподобную версию! Мы вам предлагали, и еще сейчас не поздно! А вы только демонстрируете свое презрение к смерти.
Дарней. Мистер Картон! Уверяю вас, что вы ошибаетесь.
Я не хочу придумывать какие-то версии, потому что я знаю себя, я непременно запутаюсь и еще больше испорчу дело.