Ломка - стр. 6
– Позор! Как баба, воешь, – сказал Митька. – Я тебе втулку на заднем колесе перебрал, подшипник заменил и все смазал, а ты воешь, – добавил он примирительным тоном.
Олежка ныть перестал, одарил брата ненавистным взглядом и пошел к умывальнику.
Аленка, единственная девчонка в доме, услышав возню братьев, тихонько встала и отправилась на кухню собирать на стол.
Жевали молча, еще не померкла обида после утренней выходки старшего брата. Намазывая масло на хлеб, Митька первым решился начать разговор.
– Ну, как мы вчера? – обратился он к сидящим за столом.
– Да приезжий, гад, помешал. Всю малину нам изгадил. Кстати это он тебе башку перевязал… пустоголовую, – невнятно из-за куска сала во рту пробормотал Сережка и, давясь, прыснул смехом.
– Но, но, но. Соблюдай субординацию, бродяга, а то махом отучу над старшими смеяться, – тоном беспрекословного подчинения сказал Митька, а потом внезапно помутнел и взорвался диким хохотом, обронив бутерброд на пол. – Черт, опять маслом к низу. Олежка, сбегай-ка за тряпкой… Так, слушай меня внимательно. Не знаю, как вы тут будете делить обязанности, но чтобы к вечеру – дрова наколоты, вещи постираны и поглажены, свиньи с курями накормлены, стайки вылизаны, грядки прополоты, жрать сварено. Поливать не надо, вчера дождь был… Полы помоете, паласы пропылесосите. А я пойду коров в стадо отведу, а затем на рыбалку отправлюсь, – подытожил завтрак старшой заранее приготовленной речью и вышел во двор.
– Вот сволочь, – прошепелявил Олежка и, обведя взглядом оставшихся за столом, увидел немое подтверждение удачно подобранному слову.
Взяв в сарае две самодельные удочки, Митька проводил коров и отправился на рыбалку.
Утро было прохладным. Ясное небо с редкими вкраплениями белоснежных облаков предвещало знойный день. Свернув за старой баней, Митька быстро спустился с обрыва. Накалываясь босыми ногами об острые камни, плотно усеявшие дно, перешел вброд неглубокий ручеек, бывший рукавом быстроного полноводного Абакана, и углубился в лесную глушь.
Лес всегда привлекал парня. Здесь он находил забвение от каждодневных деревенских забот. Его мальчишеская фигурка словно бы растворялась среди могучих вековых тополей, всегда навевавших тихие, светлые грезы. Деревья видели его восторг и мудро, по-стариковски молчали, печально перешептываясь о былом под порывами стремительного вездесущего ветерка.
В это утро пробуждающийся ото сна лес был особенно красив. Солнечные лучи, отгоняя миражи ночи, весело струились по ветвям и листьям, заливая благодатным теплом ершистые поляны. Чудноголосые птичьи трели древней сладостной песней неслись во все концы, возвещая округе о приближении человека. А человек шел и шел, вдыхая терпкий бодрящий аромат лесных трав и цветов. Он наслаждался покоем и с интересом вглядывался сквозь просветы между деревьями в пронзительную высь бездонного неба.
Небольшой лес остался позади, и взору парня предстал могучий Абакан, непокорно огибавший препятствия на своем пути и веками несущий свои воды в призрачную даль грядущих столетий. Чуть выше реки стелился туман, сквозь его сероватую дымку виднелись полушария холмов.
Митька достал из садка стеклянную банку и начал шариться по густой сочной траве в поисках кузнечиков. Наловив дюжины две, вернулся к речке и размотал удочки. Пройдясь вдоль берега, натолкнулся на две рогатулины, оставленные предыдущими рыбаками. Здесь и решил обосноваться, зная по опыту, что где попало рогатулины ставить не станут, а значит, клев наверняка будет.