Локумтен - стр. 3
Руфина оборвала её:
– Мальчик в жизни не видал поднимающегося теста!
– И это так его впечатлило, что он спёр кусок дрожжей, бросив их в отхожее место, – парировала Лентола.
– Выронил, – поспешила уточнить Руфина.
– Так я и поверила!
– Зато садовнику больше нет нужды удобрять этот сад, – встряла Эша. – Возможно, что и до конца дней своих.
Лентола рыкнула на сестёр:
– А что вы скажете о том дне, когда он подвесил наковальню над парадным крыльцом, перепугав до смерти всех гостей?
Руфина передёрнула плечами:
– Ой, не придумывай! Испугалась одна ты, не заметив из-за близорукости трос на фоне башни. Тебе и почудилось, что наковальня летит в ваши с Астоном головы. А мальчика лишь восхитили свойства перегорского троса, и он захотел его испытать.
Лентола всплеснула руками, и тут в гостиную без стука вкатился человек в форме. Его было довольно много, но не столько в высоту, сколько вширь.
– Добрый день, – поздоровался он, склонив набок гладкое улыбающееся лицо. Маленькие, почти без ресниц глаза обежали присутствующих. – Вас там, барышня, жених дожидается в Восточном павильоне, посланник Доноло. Что ему передать? – произнёс он без паузы, успев, однако, отдать честь господину Фе.
Последний лишь молча посмотрел на вошедшего поверх носа, рассеянно теребя себя за мочку уха.
Лентола вылетела в двери, не задерживаясь. Пропуская её, солдат отступил и выкатился следом.
– Посланником назначили, да послать забыли, – хмыкнула им вслед Эша. – Эх, не вовремя дал дуба наш император!
Она взяла с тарелки вторую лепёшку и обмакнула её в блюдо с черничным киселём. Доесть её она не успела – со стороны двора вдруг раздался крик, который трудно было назвать человеческим. Затем в гостиную потянуло странным запахом. Крик сменился воем, который быстро оборвался.
– Что это? – спросил господин Фе, вставая. Госпожа Фе поднялась тоже.
– Филь, – тяжело произнесла она, добавив на латыни: – Как волк в басне!
В наступившей тишине все глаза обратились к дверям, в которые вбежал человек лет сорока с серой щетиной на лице. Он был одет в шерстяную рубаху, прихваченную поясом в талии. На поясе, поддерживаемый перевязью через плечо, висел серебряный жезл; с другой стороны пояса свисал кинжал. Ноги мужчины были обуты в невысокие, изрядно поношенные сапоги.
– Мастер, – бросил он отрывисто, – факельный склад в огне, вся пенька и запас смолы. Спалил, козявец!
Господин Фе, к которому были обращены эти слова, понимающе мигнул. Видимо, термин «козявец» не требовал для него дополнительных пояснений.
– Кто на пожаре? – спросил он. – Кто тушит склад, сержант Коди?
– Мальчишка и тушит, со всеми, кто свободен от службы.
– Он… тушит? – произнесла госпожа Фе странным голосом.
Сержант перевёл взгляд на неё:
– Так точно! Мальчишка ни черта не боится.
– И кто смотрит за ним? – поинтересовалась госпожа Фе.
– Он под командой Прения.
– Кузнец не солдат!
– А мальчишка не гражданин, – отрезал сержант.
– Ария, – перебил их перепалку господин Фе, – у нас сейчас другие заботы. Штандарт подняли? – спросил он у сержанта.
– Подняли. Почтаря тоже отправили, но из Бассана успела выйти центурия Сигерика.
Господин Фе усмехнулся:
– Удивительно, как не вся когорта! Дым виден, поди, из столицы.
– Заволокло полнеба, – подтвердил сержант. – Думаю, Сигерик заметит штандарт и повернёт назад. Да, ваша дочь тоже несколько пострадала…