Логово проклятых - стр. 17
– Нет. Я был офицером царской армии, дослужился до поручика, но являюсь сторонником самоопределения наций и лишен имперских амбиций.
– Вы хорошо говорите. – Голос Шухевича немного смягчился. – Просто, но убедительно. Чувствуется, что эти мысли обдуманы вами давно и прочно улеглись в вашей голове. Никакой путаницы. Хорошо. Вы пойдете за мной?
– Пойду, – ответил Ворон, посмотрел в сторону реки и улыбнулся. – Собственно, я уже давно с вами.
Они проехали Тимишоару. Ворон не спал, прислушивался к разговорам попутчиков. Ночной вагон поезда – это особая среда, может быть, даже отдельный мир, замкнутый в себе самом. Тем более что это обычный плацкарт. Здесь едут простые люди. Среди их поклажи вряд ли найдется кожаный чемодан. Узлы, сумки, корзины, а то и просто мешки.
Слова такие же простые, не касающиеся высших философских сфер. Люди говорили о войне, которая уже вот-вот коснется и здешних мест, о погибшем урожае, ценах на окрестных рынках и о том, как и чем лучше кормить детей.
Ворон не знал румынского языка, но здесь, на северо-западе страны, проживало очень много немцев, венгров, поляков и словенцев. Он часто слышал знакомые слова и выражения, постепенно понимая, что обсуждают усталые люди.
Ворон сидел у окна, положив голову на руки. Шухевич спал над ним. Стелла прилегла за его спиной, поджав ноги.
За окном глухая ночь, нигде ни огонька. Только мерный перестук колес. Паровозный дымок, влетавший в окно, щекотал ноздри, навевал воспоминания о былых временах. Ох уж эти поезда, сколько их было в его жизни с самого детства.
В вагоне что-то неуловимо изменилось, и Ворон мгновенно вынырнул из дремотного состояния. Пассажиры шушукались вполголоса, шелестели бумагой. То и дело слышалось слово «документы», в переводе совсем не нуждавшееся.
Ворон осторожно положил ладонь на голову Стеллы. Она открыла глаза, испуганно вздрогнула и попыталась встать. Он прижал палец к своим губам и незаметно покачал головой. Женщина кивнула и стала разглядывать пассажиров.
Ворон поднялся, повернулся лицом к Шухевичу, лежавшему на верхней полке, и убедился в том, что тот уже не спал.
– Что?.. – встревоженно спросил бывший начальник штаба «Карпатской сечи».
– Скоро югославская граница. Пассажиры суетятся. Видимо, контроль там весьма серьезный.
– Черт побери! Что же делать? – пробормотал Шухевич. – Рискнуть? Нас румыны не выпустят. Или югославы ссадят с поезда и передадут в контрразведку. Раньше здесь никогда не было досмотров.
– Раньше все было иначе, – философски заметил Ворон. – Но с тех пор как Лига наций фактически развязала англичанам руки и те запустили их в экономику страны, в Румынии многое поменялось. Война никогда не проходит даром для тех стран, на территории которых она проходит. А насчет югославов я с вами совершенно согласен. Они теперь с настороженностью принимают тех людей, которые едут с этой стороны. Нам придется прыгать.
– Может быть, будут еще остановки, – предположил Шухевич. – Надо справиться у проводника.
– Нет, до самой границы поезд больше не остановится. У нас примерно два часа на принятие решения. Но, извините, оно все равно может быть только одно. Нам надо срочно покинуть поезд. Сделать это лучше, когда мы будем проезжать Забудовский лесной массив. Там железнодорожные пути круто поворачивают, и поезд сбавляет скорость.