Ливень - стр. 55
Нет, ну люди-то понятно. Их фиг чем удивишь и уничтожишь. Построили мощную канализацию, акведуки, заставлявшие дождевую воду служить на благо жителей, районы в низине подняли с помощью свай или специальных платформ. Целый океан воды следуя велению сумрачных гениев круглосуточно бурлил под нашими ногами. Э-лек-три-чес-тво какое-то даже придумывали благодаря этому вырабатывать. Деревья, опять же, посадили такие которые не захлёбываются влагой, не гниют и цветут круглогодично без помех. А что насекомые, птицы, крысы в конце концов?
Первые с сотворения мира прекрасно выживали, и сейчас особых проблем с этим не испытывали, правда широко представлены были в основном всякой мелочью. Допустим крупных тараканов, пауков, богомолов, как в Эдинбате, не видел тут ни разу. Крыс на чердаках и в птичьих гнёздах, я насмотрелся предостаточно, впрочем, в последнее время (после реконструкции, и чего греха таить, восстановления туннелей, частично рухнувших в 1782 году) они начали массово переселяться туда где обитать и должны – в подземелья и многочисленные дренажные трубы. Птахи и пичуги, когда-то проигравшие войну грызунам, и попрятавшиеся на фасадах многоэтажных зданий, занимали освободившееся места, вместе с людьми радуясь редким солнечным часам. Вот таким как сейчас.
– Почему мы не ищем гадов, которые хотели нас убить? – спросил Шумахер лениво взглянув на распростёртое у ног тело девушки в голубом чепце.
Разглядывая счастливо щурившегося в лучах солнца Метель, исполнявшего сегодня роль нашего кучера, я ответил:
– Ганс, мы же не можем бесконечно рыскать по городу в поисках этих типов. У нас и другая работа есть. Мулине нам этого не простит.
– Понимаю, – кивнул тот, зябко передёрнув плечами. – Но ведь они угрожают нам, нашим родным…
Стажёр замялся, но я понял его сомнения.
– Всё верно. Мы работаем. Постовой, докладывайте!
Последняя моя фраза была обращена к долговязому стражу уже минут пятнадцать замершему перед нами в стойке смирно. «Как же его зовут?» – подумал я, перебирая в памяти калейдоскоп имён.
Смахнув платком каплю влаги, побежавшую было из носа, он заглянул внутрь маленького блокнота с отрывными листами:
– Потерпевшая – Джисела Геккель, восемнадцать лет, племянница вдовца Ланзо Геккеля. Вот его лавка за углом. Складская 8. В наших списках Геккели не значатся. Предположительно убита в период с восьми до десяти вечера ударом тупого предмета в височную область.
Склонившись над телом девушки-брюнетки с вьющимися волосами и носом-пуговкой, я коснулся пальцем подошвы её обуви и уточнил:
– Известно куда и откуда шла?
– Да, гер инспектор, – вздёрнул подбородок постовой. – Дядя говорит, что в шесть вечера она отправилась к своей подруге Анне Штрубе на Каретную 12. Обычно гостила она у неё часа три и около девяти возвращалась домой. В половине десятого Ланзо Геккель забеспокоился. Вышел её встречать и обнаружил в переулке тело.
– Почему сразу нас не вызвал?
– Говорит был в шоке.
Стрекоза в конце концов стала добычей шустрой синички и птичка, прямо на мостовой, под копытами Бруснички, начала рвать тело насекомого маленьким клювом и лапками с коготками на конце.
– А кто её видел последний? – Ганс на корточках тщательно осматривал каждый сантиметр трупа, лежащего на животе, при помощи лупы подаренной ему Бруни. – Подруга?