Ливень - стр. 39

Лицо мужичка было бледным как мел, челюсть выбивала частую дробь. Даже не подумал бы, что так можно стучать зубами. Схватив труса за шиворот, я наградил его смачной оплеухой.

– Что?! За что?! – закричал тот закрывая голову руками и дрыгая ногами.

– Сколько их?

– Что?! Отпустите! – констебль громко верещал и пытался вырваться из моих рук. Очередная смачная пощёчина привела его в чувство – взгляд стал осмысленным и сконцентрировался на мне.

– Повторяю вопрос, – спокойным тоном повторил я, зная, что орать на испуганного человека бесполезно. – Сколько их?

– Пятеро! Пятеро! Они стреляют во всех подряд!

Забрав из-за пояса труса пистолет, Стич спрятал его себе за спину, а затем пошарился по карманам охранника в поисках пуль и брикетов с порохом.

– Где лежит раненный страж? Какая палата? – подскочил к нам Ганс схватив констебля за грудки. Эмоции так и били фонтаном из стажёра.

– На третьем! – закрыв глаза от ужаса так как испугался что его будут снова бить, пропищал трус. – Да, на третьем! Ваш начальник распорядился поставить у палаты охранника! Там наш дежурит! Пятая палата от двери!

Наподдав пинка констеблю, я направился в коридор ведущий к лестнице наверх. Справа от меня шёл Боцман, слева Стич, Ганс и Пибоди прикрывали нам спину.

Непогода за окнами хлестала струями воды и ветками деревьев по стёклам только усугубляя ситуацию. Наверняка даже в соседнем доме стрельбы не слышно, а значит стражей никто не вызывал.

«Убивают людей без разбора?» – подумал я, проверив заряжен ли «Майский жук». Для чего? Что мы такого увидели в Геенне? Свидетелями чего стали? Или дело в детях, которых я в тайне пристроил в приют Зелёной ведьмы.

Я скорее почувствовал, что сейчас в меня выстрелят, чем, насторожился от звука взводимого курка или шипения вспыхнувшего брикета внутри мушкетона. Лёгкий поворот головы спас мне жизнь.

Бам! Бабах!

Тяжёлая пуля пробила стену в десяти сантиметрах от треуголки, а вслед ей в коридор ударил заряд доброй картечи, превративший напольную белоснежную вазу с цветами в кучу черепков, а остатки красных маков измолов в муку, отчего частицы цветов закружились в воздухе. Красное на белом – страшно красиво.

Хорошая у них позиция, – падая на пол мы вжались в пропахший хлоркой кафель. Ничего не скажешь. Но лежать тут нельзя. Стрелков двое, это понятно. Так же, как и то, что им нужно перезарядить оружие.

Вскочив на ноги, не сговариваясь, мы со Стичем, припустили по коридору в сторону стеклянной двухстворчатой двери где мелькали силуэты, искажённые отражением.

Ветеран наш словно раскрутившееся веретено влетел в двери пробив хлипкую преграду и оседлав парня в плаще из кожи левиафана (я даже не удивился, что тут снова эти типы) начал пластать его ножом. Мой же противник с аккуратной бородкой на подбородке, успел выхватить пистолет и выстрелить почти в упор.

Бам! Я конечно отклонился, качнувшись в сторону, но скорость уже потерял. Тормознув перед обломками двери, одна створка которой висела на петле, я дал возможность Бородатому закончить зарядку мушкетона. Щёлкнув курком тот наставил ствол на меня, но выстрелить не успел. Удар ноги в грудь опрокинул его, и противник с проклятиями кубарем полетел по лестнице вниз.

Нормальный бы человек шею себе свернул, а этот приземлился на лестничную площадку между первым и вторым этажом точнёхонько на спину и вскинув оружие к плечу нажал на спусковой крючок.