Ливень - стр. 22

Одежда её казалось с первого взгляда кричаще вульгарной, но при внимательном изучении оказывается была сшита из дорогих тканей. Таких и не в каждой лавке на Центральной улице найдёшь.

– Здравствуй Регина, – приветствовал её я, коснувшись пальцами треуголки.

– Давай без глупых любезностей, Лис, – поджала недовольно губки теург, распахивая дверь. – Знаю, я тебе должна. Возвращаю долг и свободна на все четыре стороны. Так?

По телу моему пробегала нервная дрожь, но это был не страх. Ну хорошо! Страх тоже, но больше всё-таки возбуждение от предстоящего. Я еду в Гиенну! Разве мог я даже представить, что окажусь там! Нет, отец ты был прав, врач, это совсем не так интересно, как инспектор стражи. Мигрени, запоры, градусники, касторка, совсем не так здорово, как расследования, погони и негодяи за решёткой.

В бронированной карете, которую стражи почему-то называли катафалком нас ехало одиннадцать человек. Напротив, меня замерли: сержант Галгарпер – чрезвычайно серьёзный дядька с шикарными усами (надеюсь и у меня такие когда-нибудь вырастут), сержант Верба – страж из Белого квартала с вечно прищуренными глазами отчего выражение его лица настораживало окружающих, постовые Пибоди, Тимс и Рассада. Я хорошо знал только первого и последнего. Пибоди – сорокалетний дядька с золотисто-карими глазами и широким лбом пользовался уважением товарищей, но не расположением начальства. Работу свою делал хорошо, но без должной торопливости, кланяться тоже не любил. Говорил спина не гнётся.

Рассада был отвязанным, весёлым типом с непослушной русой чёлкой частенько работающим с одноруким герром Бачковским – начальником отдела Слежки. Говорят, от его наблюдения невозможно было уйти, а самого заметить просто нереально. Не зря на лацкане мундира он носил серебряный значок, изображающий открытый глаз. Я видел, как герр Мулине скривился, когда увидел, что Рассада последовал за инспектором. Наверное, жалко стало терять такого специалиста.

Да, ничего с нами не случится! Эмиль Бюлов лучший страж Дождливого города об этом знают все постовые, сержанты и… преступники. И я.

Карета подпрыгнула на мостовой из чего я сделал вывод, что мы въехали в Серый квартал. Пересекём его, выедем за стену, а там уже самое интересное.

Что-то я отвлёкся. Справа от меня спал Стич нахрапывая что-то драматическое. Вчера я купил конфеты с ромовой начинкой мадам Беду – младшему секретарю Мулине и она такого мне про него порассказывала. Оказывается, ветеран спас шесть лет назад регента и поэтому может спать в Управлении где хочет и как хочет. Пьяным, драным, ему и слово никто не скажет. Нет, ну как этот доходяга в одиночку мог убить пятерых человек? Он же поди и физическую форму свою не поддерживает. Не то что я! Бегаю по утрам, боксирую с мэтром Лабганди, гирю поднимаю!

Чуть далее умудряясь читать в свете горящей лампы располагался герр Бруни. Удерживая книгу тонкими пальцами, писмоводитель был погружён в себя и не замечал ничего вокруг. Впрочем, тогда, при встрече с Фестивалем мне показалось также.

В самом углу кареты, пристёгнутый за кандалы к кольцу на полу, сидел Метель. Чуть растерянный взгляд светлых глаз, губы плотно сжаты будто сейчас расплачется. Хотя возможно это всё игра. Он может. Честно, не понимаю зачем его с собой взяли.