Литературный оверлок. Выпуск №2 /2021 - стр. 12
Мужика я про себя назвала Ахалай-Махалаем, и оказалась близка к истине.
– Проходите. Разрешите представиться, – он назвал какое-то имя, которое я сразу забыла, а потом профессию: адвокат – колдун. Интересная, подумала я, профессия.
Дядя мой двоюродный быстро испарился, как деньги из моего кошелька в день арендной платы. Ахалай-Махалай стал показывать мне квартиру, как бы рекламируя место, в которым зарегистрирует меня.
Она была большая, я не видела таких огромных квартир – семь комнат, широкий холл с полами под белый мрамор, рояль, пальмы, шикарный кожаный диван с креслами.
– А это твоя комната, – показал он небольшую спальню в зелено-малахитовых тонах.
Я удивилась.
– Да мне, в общем-то, без разницы, – говорю. – Главное, чтобы была бумажка.
– У меня животных много. Если ты им понравишься – значит энергетика у тебя хорошая, и я тебя зарегистрирую. Если нет, пеняй на себя, – я думала он захохочет как добрый Э-эх из армянского мультфильма, но он вместо этого начал водить над моей головой руками, будто отгонял мух. Ну, думаю, странно, конечно, зачем ему моя энергетика. Но кто их знает, этих москвичей, может тут регистрацию дают только энергетически благонадежным людям.
Из дальней комнаты появились животные: пес, кот, две ящерицы и попугай.
– Попробуй, погладь пса, – хитро щурясь, предложил Ахалай-Махалай. – Его зовут Баскервиль.
Огромный бульдог печально смотрел на меня красными глазами, из пасти капала на мрамор слюна.
– Баскервиль, – позвала я, чувствуя, как от страха вязнет на зубах его имя. В голосе моем прорезалась чистосердечная нежность. – Бакси, Баксик.
Он подошел, понюхал и лизнул. Руку, а потом коленку.
– Молодец, – говорит Ахалай-Махалай, – теперь кота.
С котом я была посмелее, погладила, а он об меня потерся. Ящерицы при моем приближении раззявили рты, будто я – еда. Попугай же отнесся ко мне равнодушно.
Ахалай-Махалай восхитился:
– Вот это да, Барон еще ни об кого не терся. Понравился ты ему. Хорошая у тебя энергетика. Но быстро ли ты печатаешь на компьютере? Пошли, проверим.
Я, несколько озадаченная, пошла. Думаю, может, он хочет чтобы я сама себе регистрацию напечатала.
Он провел он меня в кабинет, усадил за компьютер.
– Осваивайся пока. Ворд открывай. Скоро приду.
Вернулся со стаканом воды.
– Готова? Печатай, – и начал диктовать текст:
Посмотри на меня тёплым взглядом.
О, любимая, в душу войди!
Сядь поближе со мною рядом,
Нежным словом меня излечи.
Я печатала, а по рукам ползли мурашки. Что это за стишки?
– Абай Кунанбаев, великий поэт, – ответил он, словно услышал мои мысли. – Ах, как же хорошо ты набираешь текст! Прямо музыка для ушей, – а сам опять пассы над моей головой начал делать.
– Распечатывай.
Когда бумага вылезла из принтера, он протянул мне зажигалку:
– Поджигай.
Я растерялась. Все же квартира, живой огонь. Вдруг пожар устрою. Он вырвал зажигалку из моих рук, подпалил лист, подождал, пока бумага скукожится, и в стакан с водой бросил.
– Пей.
Я засомневалась.
– Негигиенично, – говорю.
– Это проверка. Пей.
Ну ладно, думаю, сделаю пару глотков, в этой Москве и так полно всякой заразы, немного пепла не повредит. Отпиваю, ставлю стакан. А он улыбается, аж глаза лоснятся.
– Подходишь ты мне, очень подходишь.
– Для чего? – спросила я, а сама уже на все ради него готова: бульдога кормить, попугайчика целовать в клювик, и даже «войну и мир» перепечатать девять раз.