Лита. Семь прях. Книга 5 - стр. 29
– Будешь красиво танцевать – понравишься какому-нибудь богатею, и он купит тебе дом или подарит украшения, – говорила Алоика. Она немного пополнела, но двигалась все так же грациозно и так же заливисто смеялась.
Литу это не волновало: дом у нее есть, а украшения, кроме браслета Уны, она не носила – в лесу в них неудобно. Но страшно интересно было станцевать на виду у всех. Посмотреть, как твой танец отзовется в сердцах людей, будут ли тебе хлопать и бросать цветы… Алоика намазала ей кожу каким-то маслом, и та заблестела, источая тонкий нежный аромат. Потом расплела волосы и велела надеть особую тунику.
– Вот эту? – с ужасом спросила Лита. Туника была ниже колен, но с разрезами до бедер, а самое главное – из полупрозрачной ткани.
– Конечно, глупышка! Ведь они должны разглядеть тебя как следует!
– Кто «они»?
– Те, кто станут твоими покровителями.
«У меня уже есть покровители, – подумала Лита, – Тимирер и Гета». Но почему-то не посмела сказать этого вслух. Ей стало казаться, что она делает что-то неправильное, но Алоика так нахваливала ее, говорила такие ласковые слова, от которых сладко трепетало сердце.
– О, только не уведи у меня царевича, – погрозила она пальцем.
И опять Лита ничего не поняла, но внутри у нее все содрогнулось.
– Может, я не буду сегодня танцевать? – робко спросила она.
– Ты что? Мы же готовились! Будешь! И танцевать, и на флейте играть! Сегодня праздник, в городе столько гостей, на тебя обратят внимание, уж поверь, я знаю мужчин.
Лита тоже знала их! Она знала папу, Вальтанаса и Харзу, и она понимала, что ни одному из них не понравилось бы, что она танцует в прозрачных одеждах на улице. Но сил сопротивляться Алоике у нее не было.
Танец начался, заиграли флейты и харбы, марики двигались в общем круге. Потом каждая из них будет танцевать одна, играть на музыкальных инструментах или петь. Таков обычай, говорила Алоика, горожане любят его. Пока Лита двигалась в общем танце, волнение прошло, она забыла и про прозрачную тунику, и про полную площадь народу и чувствовала лишь свою красоту, молодость и легкость. Когда подошла ее очередь играть на флейте и она взяла первые ноты, толпа принесла весть: царь, едет сам царь, он будет проходить мимо площади, танцуйте и пойте, о прекрасные девы, ибо с ним царевич, вдруг одна из вас приглянется ему!
Лите было любопытно посмотреть на царя и царевича, но она боялась сбить дыхание, а потому играла, не поднимая глаз, и только на последних нотах окинула взглядом толпу и увидела, что на царских носилках, в тунике золотого цвета и в золотом обруче, обхватывающем высокий лоб, восседает ее отец, Травник, он в ужасе смотрит на нее. Лита опустила флейту, не дав отзвучать последней ноте.
Толпа восхищенно гудела, осыпая носилки царя лепестками летуиры. К ногам Литы тоже сыпались монетки и записки. Отец хлопнул в ладоши, и воцарилась тишина. Царь не сводил глаз с дочери, а она стиснула флейту так, что костяшки пальцев побелели. На соседних носилках сидел тот самый темноглазый молодой мужчина, который часто приходил к Алоике и которого она называла царевичем. Он настороженно переводил взгляд с отца на Литу.
Потом царь Эрисорус кивнул марикам, толпа взревела восторженно, носилки качнулись и двинулись сквозь ликующую толпу. Следующая марика начала петь, а Лита все стояла и смотрела вслед царю и его сыну. Щеки ее пылали, а голова раскалывалась.