Листьев медь (сборник) - стр. 9

За залом находился еще один турникет, здесь дежурный обычно подремывал, ибо ходили только свои, но сейчас он был бодр, встрепан, даже перепуган.

Начальник отдела имитации, перешагивая через ступеньку, миновал лестницу и ворвался на Первую территорию.

Стойки Оби были сдвинуты в угол, а все остальное место заняли напольные и настольные алюминиевые, пластмассовые и даже деревянные ящики с разного вида экранами, окошками и прорезями – корпы. По комнате сновали наладчики в голубых комбинезонах с непонятной новой эмблемой на отворотах воротников, а среди них, как ни странно, покинув свою стоянку возле подоконника, суетилась Уля, то поглаживая гладкие лакированные бока ящиков, то проверяя, как вставлены в гнезда кабели своими точными, крепкими и так желающими казаться неловкими, пальчиками.

Старую мебель, видимо, вытащили, а вместо нее завезли коробки с деталями новой – легкой, прямоугольной, собираемой на винтах и гайках.

Из эркера тянуло гарью. Анпилогов выглянул и обнаружил на бывшем летном поле гигантский костер – это жгли старые столы, исписанные еще фиолетовыми чернилами и изрезанные от скуки перочинными ножами.

– Ах ты, бутер-итер хреновый с горчицей!.. – взвыл Анпилогов и с силой ударил секретным чемоданом о косяк двери.

Металлический гул размножился, пересек комнату и отразился в другом ее углу, возле бывшего анпилоговского стола, а именно – в стойках кроссшкафа. Как оказалось, в этой разоренной, забитой невесть чем комнате, только кроссшкаф, наконец, обрел свою сущность и расцвел, как неожиданно расцветает весной невзрачное сухое дерево.

Его выкрасили в темно синий цвет, его полки заполнили плоские коробки, увитые густыми, принявшими простые технические цвета проводами. С полок потоком стекали кабели и уходили в дыры фальшпола, чтобы, соединившись своей внутренней медью в разных невидимых глазу комбинациях, пересечь несколько помещений и влиться в приемные каналы любимого детища Леонида Михайлоаича аналоговой машины Климаши.

Начальник отдела имитации, нагнув голову, всем корпусом устремившись вперед, с сумрачно нависшими веками, с глубоко втиснутыми в карманы кулаками, летел к забору. У него оставалось несколько часов отгула за ночное дежурство, и он взял эти часы, только чтобы не видеть, что происходит.

Одним щелчком он вставил пропуск в ячейку с внутренней стороны турникета, несколько раз нажал на поручень, пока тот не поддался, потом вытянул пропуск из наружного лотка и двинулся по утоптанной тысячами утренних бегущих ног дорожке к автобусу.

Всего три остановки. Удобно, близко. И опять же – никакой связи с собственным ка-бе. Женщина трудится в совершенно другой (хоть и родственной) организации. Поехав туда однажды в местную командировку и зайдя за синьками в архив, Анпилогов и нашел себе ее.

Женщину архива, одетую поверх кофты и юбки в казенный белый халат из мягкой бязи, стиранный, истончившийся, вытянувшийся и измятый сзади, там, где она садилась.

Путь среди поздней темной зелени к крайнему подъезду белого, в шашечках, пятиэтажного панельного дома был обсажен низкими кустами, покрытыми мелкими белыми шариками – то ли цветами, то ли ягодами. Шарики возникали на кустах в конце августа, и, если их оборвать, кинуть на асфальт и надавить подошвой – с хрустом лопались, истекая каплей влаги.