Лисий капкан - стр. 6
Затем достала из шкафа мешок и вытряхнула его над диваном. Из мешка вывалились разноцветные парики.
— Ты до сих пор их хранишь? — удивилась я.
— А как же! Вдруг еще пригодятся? — посмеялась она и надела на меня синий парик.
— Мальвина! — хихикнула я, взглянув в зеркало.
— А ну, сними-ка его! — приказала ба и отряхнула парик с огненно-рыжими длинными волосами. — Вот! Вот этот тебе всегда шел! — Она сунула его мне.
И из милашки Мальвины я тут же превратилась в страстную яркую бестию. Мои зеленые глаза стали очень выразительными, а кожа, казалось, аж засветилась — так ее оттенял рыжий цвет.
— А помнишь, они были мне почти до колен? — покрутилась у зеркала я. — Теперь стали по пояс.
— Ой, как ты выплясывала в нем, когда была маленькой! — приложив ладони к щекам, рассмеялась ба. — Как ты веселила нас с дедом!
— Да ладно я. Только вспомни, что вы с дедом вытворяли!
— У меня есть идея: давай-ка мы найдем старые кассеты с праздников и вместе их посмотрим? — предложила бабуля.
Да, далеко не в каждой семье остался видеомагнитофон. Да что там, не все сохранили даже дивиди-плееры. А вот у моей бабули было и то и другое.
Решили посмотреть видео, на котором я и Макс, мелкие, весело дурачились под музыку в париках: я пела во флакон с маминым лаком для волос, а Макс был на подтанцовке.
Мы смеялись и вспоминали наши семейные праздники и то, как они с дедушкой развлекали нас, примеряя на себя разные образы. Так у нас с Максом на днях рождениях выступали то Алла Пугачева, то Ирина Аллегрова. Кстати, было особенно смешно лицезреть Аллегрову в бабушкином исполнении: пожилая, с круглыми формами «Ирина» в белом кудрявом парике скакала по дому козликом, пела в микрофон и иногда извинялась за то, что у нее пересыхало в горле. Но в таком случае всегда помогал «Валерий Леонтьев» — у деда этот образ был самым удачным. Он так смешно тряс темными кучерявыми волосами и всегда кричал громче фонограммы.
— Ты с мальчиками совсем не общаешься? — неожиданно спросила бабушка.
— Нет…
— И подруг у тебя совсем нет?
— Нет… — пожала плечами я. — А зачем они мне? Они будут только мешать, ба. Я же не хочу свою жизнь прожить впустую: тусоваться после школы в больших компаниях, краситься вызывающе, целоваться с парнями в школьных коридорах. Курить за углом школы никогда не поздно научиться, а вот вправить вывих ни одна из них не сможет, а я смогу! — гордо заявила я и сдула со лба рыжую челку парика.
— Э-э-э… А я ничего и не говорю, просто…
— Ба! Вы все так переживаете, что я буквально сплю с энциклопедиями, что мало общаюсь со своими сверстниками, что одеваюсь не модно, что не меняю прическу, но потом же сами будете гордиться тем, что в вашей семье есть всемирно известный хирург, который проводит наисложнейшие операции, так ведь?
— Согласна! Я с тобой согласна! — Ба больше не хотела со мной спорить. — Но все-таки рыжий тебе очень идет, милая! — улыбнулась она и поправила на моем носу очки.
Я поднялась в свою комнату. Голова в парике немного вспотела, я стащила его и превратилась в прежнюю себя. Волосы густые-прегустые, но серые... и никогда не блестят. Глаза перестали гореть ярко-зеленым. Они так выделялись только на фоне рыжих волос. Я положила очки на полку и пошла чистить зубы, как всегда думая об одном: поскорее бы сняли брекеты. Из-за них меня в школе прозвали Катей Пушкарёвой. Мне было обидно. Я считала себя гораздо симпатичнее.