Лишняя дочь. Наследство с прицепом - стр. 12
Лицо Барта сделалось кислым, словно он отведал несвежего супа. Молодой человек хотел сказать что-то еще, но я перебила его.
− Извини, Барт, но мне некогда разгуливать по площади. Комнаты надо убирать, − и указала на дверь перед собой. – Иначе получу взбучку от Эйвари, она не любит, когда ее работники слоняются без дела.
Упоминание о хозяйке таверны немного остудило пыл молодого человека. Он опустил голову и поплелся в сторону лестницы. Я же дождалась, пока он наступит на предпоследнюю ступень, которая скрипела, и только после направилась к Гюрзе.
− Ах! – воскликнула я, выпустив ведра из рук. На мою удачу, они не опрокинулись, с глухим звуком ударившись широким дном об пол и немного разлив воду. Мужчина опомнился и попытался прикрыться своим плащом, только я успела все разглядеть. Вся его широкая спина была исполосована шрамами. Несвежими, старыми, которым было уже несколько лет. На его боку зияла свежая рана, которая еще и кровоточила. «В какую передрягу он влез?» − чуть не вскрикнула я, но тут вовремя появилась Эйвари.
− Что за шум? – грозно спросила она, но ее взгляд ни за что не смог зацепиться. – Помоги ему, Вета, внизу мы сами справимся, − с таким наставлением женщина сунула мне в руки деревянную чашу с какой-то кашицей, кивнула мужчине и оставила нас одних.
Пару минут я так и простояла возле двери, переводя взгляд с чаши на мужчину и наоборот. Почему я? Раньше Эйвари всегда занимала мужчину сама. И как мне перестать бояться его? Да и сам он не выглядел счастливым, пытаясь сильнее закутаться в свой плащ. Только вот рана на боку не давала ему свободу движений.
− Рану следует промыть, − пришла я в себя. Как бы там ни было, мужчина нуждался в помощи. В моей помощи. Эйвари в свое время очень помогла мне и продолжала это делать бескорыстно. Теперь она попросила меня. Значит, я не могла ее подвести. – Желательно и обеззаразить.
Я подошла к шкафу. На одной из полок Эйвари всегда держала пойло, так похожее на наше виски. Чем не замена медицинскому спирту? Заодно подготовила и иголку с ниткой. Вдруг рану придется зашивать. Затем достала чистые тряпки и подвинула одно из ведер к кровати.
− Ложитесь! – с бутылкой в одной руке, с тряпкой в другой, развернулась я в сторону мужчины.
Гюрза недоверчиво взглянул на добро в моих руках и нехотя послушался. Правда, на этот раз не стал раздеваться полностью, что хотел сделать до моего прихода. Гюрза лишь приподнял пропитанную кровью рубашку чуть повыше, открывая мне бок и рану. Меня немного замутило, что я зажмурила глаза и попыталась успокоиться. Казалось, вся комната пропахла кровью мужчины. Намочив тряпку в воде, начала протирать вокруг раны. При первом же прикосновении мужчина дрогнул не то от боли, не то от холодной воды, но я не стала обращать на это внимания. Вспомнила слова Алеси. Хоть она была единственной дочерью и наследницей отцовского состояния, владельца типографиями, пошла учиться на медицинский. И практику проходила в обычной больнице, а не в частной клинике. «Ни при каких обстоятельствах не жалейте пациентов, иначе тебе никогда не стать врачом. Промой и зашей рану несмотря на его стоны, и даже надрез скальпелем сделаешь без обезболивающего, если твои действия спасут жизнь человеку», − повторяла она при наших редких встречах. Мы же с ребятами отмечали, что с каждым разом из милой девушки перед нами все чаще появляется другая Алеся: все более циничная, жесткая и бесчувственная.