Лишний вес. Инструкция по ликвидации. - стр. 8
– Дочь, я дура! – призналась ведьма. – Я заколдовала нашего папочку! Я превратила его в зве-е-е-ря-я! Но он сам виноват…
Экзамен по магической трансформации был очень важным.
– Вот сдашь маг. трасформуху, – и пойдём к моей матери! – строго сказал Ульянке перед его началом Иннокентий.
– А если не сдам? – хныкала ведьма. – Вдруг она разозлится?
– Не говори глупостей! За волосы поволоку!
Услышав такое, Ульянка немедленно окутала и себя, и Кешу интим-сферой, которая в теории никому не позволяла их услышать. Потому что неприлично говорить ведьме про причёску, оборотню про хвост, людям-драконам про крылья. А уж желание куда-то тащить повелительницу метлы и волшебного котелка за волосы… Да даже по закону убить за это не считается преступлением! Конечно, если свидетели подтверждают факт произнесения подобных угроз. Но близким людям, естественно, можно говорить и такое, поэтому они и близкие. А Иннокентий, безусловно, стал для Ульянки самым-самым дорогим! Ещё вчера! И случилось это совсем неожиданно. Сначала они, как обычно, дурачились, летали на метле между флюгерами, пугали птиц, целовались. Но потом Иннокентий вдруг остановил Ульянкину метлу и, глядя ей прямо в глаза, сказал:
– Любовь, Ульянка, это не звёздное небо, не испуганные птицы и не беспорядок в одежде! – и потянулся к её девичьему бантику.
– С ума сошёл?! – обмерла Ульянка. – Мы сейчас вниз упадём!
Но Иннокентий уже распустил Ульянкин бантик, вынул из её волос незамужнюю ленточку и молча завязал на своей правой руке. Значит – никаких временных союзов, сейчас, отныне – и навсегда! И тогда Ульянка почувствовала, что умирает! Умирает от счастья! Если так бывает!
Никогда! Никому! Даже лучшей подруге Ирэн не созналась бы Ульянка, что она не сама повязала семейный бантик Кеше. Нет хуже позора для ведьмы, чем когда какие-то мужские пальцы, пусть даже и очень любимые, развязывают этот бант! Ведьма сама выбирает свою судьбу, а не наоборот! Но это тоже было их тайной.
А экзамен по магической трансформации Ульянка сдала. Даже хорошую оценку получила. Неожиданно.
Очень неожиданно и, можно даже сказать, беспардонно были прерваны трогательные воспоминания Иннокентия. Сначала он почувствовал тяжесть на спине, ощутил острые зубы, кусающие его у основания шеи. Вспомнил, что сейчас он принадлежит к роду кошачьих, и успел подумать: "Вот ведь действительно – совсем это и не больно, когда тебя хватают за загривок…".
– Мо-у-я-у! – иерихонской трубой взвыл Бэзил, а дальше всё опять было неприлично.
«Ага, – мелькнула мысль у Иннокентия. – Коты тоже умеют проталкивать звуки сквозь сжатые челюсти. Прямо как тигры! И лексикон у них, оказывается, очень разнообразный…». А далее заколдованный муж Ульянки понял смысл слов и действий Бэзила. И ему немедленно стало противно и мерзко. Он бестолково взвился, но был укушен и безжалостно вдавлен в пол. Наверное, от обиды, от бессилия и от безысходности Иннокентий потерял сознание. Думается, это лучшее, что могло с ним приключится в таком положении.
– В какого зверя, мамочка? – удивилась Э-Виллина. – И где этот зверь?
Именно здесь Бэзил и взвыл своё «Мо-я-у!»
– Это… кошечка, – всхлипнула Ульянка.
– Что-о-о? – поразилась младшая дочь. – Это – папа? Почему ты его так?!
– Потому что я дура! Психованная! – продолжала реветь Ульянка. – Потому что кто-то украл лист бумаги с мольберта! И я не смогла вовремя выплеснуть свои эмоции в рисунок! Потому что меня никто не любит! Не понимает! Не ценит!