Лишнее золото. Наедине с мечтой - стр. 25

– Вам надо сделать прописанные врачом инъекции.

– В задницу ваши инъекции! Где врач?

– Он сейчас придет и все вам расскажет. – Она поджала губы, намазанные помадой жутко ядовитого оттенка, повернулась и вышла.

– Вот дура… – Я посмотрел на распашонку, в которую меня одели, как новорожденного младенца, и выругался: – Хоть бы халат принесла, кошелка старая!

– Что здесь происходит? – Дверь распахнулась, и в палату стремительно вошел доктор в белоснежном халате. На его мощной, как у борца, шее болтался фонендоскоп.

– Ограбление века. Украли одежду и тапочки. Ну и пистолет в придачу. Все, что нажито непосильным трудом, все украли.

– Узнаю Карима Шайя. Ты не меняешься, старина. Такой же бузотер, как и прежде!

– Мы с вами знакомы? – Я зажмурил один глаз и посмотрел на доктора. – Ну да, конечно… И как я сразу не догадался, что это будешь ты.

– Заигрываешь с врачихой из мобильной бригады и пугаешь моих медсестер…

– Можно подумать, что я попросил ее раздеться и исполнить для меня стриптиз. Даже в мыслях такого не было.

Доктор долго меня щупал, заглядывал в глаза и вообще – делал вид, что работает. Я тоже не стал валять дурака и сделал вид, что ему поверил. Потом он сделал два шага назад и что-то прошептал.

– Не будь идиотом, Шарль! – сморщился я. – Ты же знаешь, что я ни черта не слышу.

– А утверждаешь, что все в порядке, – рассудительно заметил доктор.

– Мне нужна бутылка водки – и контузия пройдет сама собой. Можно без закуски. Если нет водки, то подойдет чистый медицинский спирт.

– Хороший способ. У русских лечиться научился?

– Нет, у одного рыжего британца. Офицера, мать его так, ее королевского величества.

– Он пьет спирт? – удивился доктор.

– Он пьет все, что горит.

– Может, это и помогло бы, но не здесь и не сейчас. В общем – слух вернется через пару дней.

– Я в курсе, когда он вернется. Меня больше интересует, когда вернется моя одежда.

– Еще не скоро. Полежишь недельку, проведем сеанс лечения. Седативные препаратики поколем, а я тебя понаблюдаю, – он хохотнул, – по старой памяти.

– Шарль, иди ты в задницу со своими препаратами и медсестрами! Где Маргарет О’Рейли?

– Не переживай, с ней все в порядке. Ведет себя так же, как и ты – раздражительна без меры и оглохла на одно ухо. Но у нее это первая контузия, а у тебя – какая? Если мне память не изменяет, то далеко не первая. С этим, mon cher ami[6], шутки плохи. Никогда не знаешь, чем может обернуться…

– Я их что, считаю?! Одежда где?

– Карим…

– Шарль, не трахай мне мозги! Мне нужна одежда. И еще…

– Что?

– Когда меня приложило, у меня в руках была папка. Где она?

– Понятия не имею. Никакой папки при тебе не было.

– Вот дьявольщина!

– Надо спросить у ребят из мобильной бригады. Может, у них завалялась?

– Будь другом – спроси!

– Это так важно? – спросил Вернер и удивленно дернул бровью.

– Очень. Ты даже не представляешь себе, насколько важно.

– Ладно, лежи! Поищем твою папку.

– Мне надо поговорить с Маргарет.

– Извини, но нельзя. У нее был парень из Ордена. Выставил у дверей охрану, и посетителей к ней не пускают. Кстати, к тебе тоже.

– Вот дерьмо! Час от часу не легче…

– Этот парень обещал зайти немного позже, чтобы поговорить с тобой. Я сказал, что ты очнешься не раньше полудня.

– А сколько сейчас времени?

– У тебя есть два часа.

– Чтобы найти одежду и исчезнуть отсюда?