Лишнее золото. Без права на выбор - стр. 5
– Ты слишком торопишься, Поль! – Эндрю отложил в сторону бинокль и повернулся ко мне. – Снайпер – это не просто стрелок. Снайпер – это одновременно и математик, и художник. Разница только в инструментах. Это… как бы тебе объяснить… Точность расчетов и кураж актера. Понимаешь?
– Стараюсь…
– Молодец, что стараешься, – похвалил он, но сразу разбавил свой комплимент, – только этого мало. Думать надо, а не патроны переводить. И еще, пока не забыл: зачем ты задерживаешь дыхание, набрав полные легкие воздуха? Ты что, собираешься нырять? Нет? Тогда выдохни половину. Нельзя стрелять с полной грудью! Нельзя! Запомни это. Этим грешат многие стрелки. Прицелиться не успеешь, а перед глазами уже прицел плывет. И все потому, что в тебе слишком много воздуха. Ты же, в конце концов, не воздушный шарик…
– Медведь, а ты слышал такое выражение: «Служенье муз не терпит суеты»? – подал голос Шайя. Судя по его интонации, он весело скалит зубы. Доносится запах табака. Карим устроился на капоте машины и конечно же пьет кофе, мерзавец эдакий, разбавляя его сигаретным дымом. Неизменный солдатский завтрак.
Выстрел!
– Нет, не так, – вздохнул мой учитель и покачал головой. – Эх, не задолбить бы… Приучай свое тело к покою. Не к вихлястой расхлябанности, а к твердой, спокойной силе. Растворись в этом мире. Тебя здесь вообще нет! Есть только винтовка и твои мозги.
– Эндрю, это ты загнул! – опять встрял Карим. – Нет, винтовка у него есть, я не спорю, а вот с остальным…
– Все остальное растворилось во вселенной и ушло пулей в мишень, – Пратт подавил смех и продолжил: – Тебя нет, запомни. Есть пуля, которая попадет в цель. В точку, которую ты чувствуешь. Ничего, к концу экспедиции я сделаю из тебя снайпера. Поверь мне на слово, Поль Нардин. Давай соберись – и за дело. – Эндрю взъерошил рыжие волосы, закусил зубочистку и приник к биноклю. – Огонь – по готовности.
Через полчаса мы заканчиваем и собираем вещи. Оружие будем чистить дома. Я упаковываю винтовку в чехол и подбираю брошенную на землю разгрузку.
– Ты что там увидел, Карим? – спрашивает Эндрю.
– Свиньи-падальщики кого-то жрут, – Шайя встал на капоте и приложил ладонь козырьком, – или собираются жрать.
– Совсем обнаглели, – повернулся ко мне Пратт и покачал головой, – раньше хватало одного выстрела, чтобы эти твари задали деру. А сейчас стреляют у них под самым носом, а они и рылом не ведут.
– Поехали посмотрим, – предложил я.
– Вы еще не настрелялись, господа? – удивился Карим. – Ваше счастье, что патроны не за свои деньги покупаете. Давно бы разорились.
Метрах в трехстах от нас виднелись несколько валунов, окруженных зарослями колючего кустарника. У подножия камней дрались над куском мяса три или четыре особи. Кусок был маленький, и его на всех желающих явно не хватало. Это были свиньи-падальщики – могильщики и санитары Нового мира. Для одинокого путника, застигнутого такими тварями врасплох, это безоговорочный смертный приговор. Без вариантов.
Этих созданий здесь много. Они сильны, злобны и очень опасны в стае. Размером с крупного кабана, если не больше. Под серой морщинистой кожей бугрятся крепкие мускулы. Широкая грудная клетка и короткие сильные ноги. Нижняя челюсть немного выступает вперед, обнажая торчащие из пасти зубы и крючкообразные кабаньи клыки. Если бы не свиное рыло, то эти хари можно сравнить с мордой английского бульдога.