Лирика гранатового мачо - стр. 37
Сократ понял и был почти уверен, что его сын сидит рядом с ним. Признаться ему: "Я твой отец" – он не мог, не был готов. Под предлогом общих интересов Сократ взял адрес молодого мужчины. Оказалось, его назвали его в честь космонавта, который летал в космосе, когда он родился.
Все сходилось к одному – перед ним его сын! Сократ после отъезда группы, впал в такой транс, что потерял зрение на пару дней. Снег выпал неожиданно, слегка прозрев от внезапного холода, Сократ собрал вещи и поехал к себе домой. Дома полгода из дома не выходил, но в поездку собирался в Холодный город. Наступило лето.
Сократ оделся парадно, взял новую сбрую: рюкзак, палатку, сумку, вещи, еды не очень много. Мысль была: найти мать своего самого старшего сына. Сократ приехал на поезде в город, где жили его первая сексуальная любовь и результат этой любви. Все оказалось необыкновенно просто. Сократ позвонил в дверь. Дверь открыла женщина, слабо знакомая. Женщина смотрела на него стеклянным взглядом, их взгляды скрестились.
В дверях показался их сын.
Сын сказал:
– Я понял еще прошлым летом, что Вы мой отец.
Сократ домой к Ираиде больше не вернулся.
Он исчез для своей семьи в квартире своей солдатской любви и их общего сына. В любви виновных – нет, если любви нет, а если любовь есть, то какая может быть вина?
Страна переходила на новые рельсы экономики, а мужа как – будто кто-то звал в далекое прошлое. Он переходил на раздельное питание, но ему лучше не становилось. Его невиданная сила тянула в Холодный город.
Первый раз он уехал на месяц. Приехал весь пропахший дымом и с пальцами на ногах, с гангреной. В аптеке Ираида купила все новейшие лекарства, провела курс лечения, и поставила его на здоровые ноги.
Муж не выдержал любви с правой рукой Ираиды и покинул ее.
Он все мечтал о золоте, все хотел найти клад. Муж всегда был сексуальным мужчиной. Но с годами, как будто исчерпал лимит любви и благоразумия, которое в свое время привело его в город умных людей. Всплеск технических знаний сильно поколебали события в стране в начале девяностых годов двадцатого столетия.
Ожидание – томленье неизвестностью, его надо проходить, убрав эмоции, не завязнув от любой далекой весточки, озадачив все мозги без лени лоции. А настроив чувства лишь на ожидание, обрекаешься невольно на страдания.
Дома у Ираиды Владимировны были свои проблемы, связанные с юностью дочери Ларисы. Кожаные удлиненные куртки обтягивали стройные и тонкие фигуры. Волосы легкими волнами лежали на плечах. Красивые ноги, обтянутые сапогами, были частично видны, где-то между сапогами и курткой. Девушки с хохотом бросили свои дорогие, черные сумки и стали стягивать кожанки. Возгласы радости и возмущения сменяли друг друга.
Ираиде Владимировне ничего не оставалось, как покинуть прихожую и уйти к себе в комнату. Она знала, что теперь девушки будут пить черный крепкий кофе и обсуждать очередные события в своей жизни. Один раз они решали поменять цвет волос. Черноволосая Лариса осветлила свои волосы до белого цвета, а белокурая Ираида выкрасила свои волосы в черный цвет и забилась в угол комнаты, она не смотрела на себя в зеркало, поначалу она ревела, потом затихла и не двигалась. Лариса все быстро поняла, ей пришлось пойти в магазин, купить дорогую краску и выкрасить Ираиду в белый цвет. Все сразу в доме встало на свои места, настроение у всех мгновенно улучшилось.