Лираэль - стр. 42
– Я натворила глупостей, – глухо призналась Лираэль. – Я выпустила на свободу… нечто опасное, опасное для всех и каждого! Для всех Клэйр!
– Хм, – фыркнула Фильрис. – Если это «нечто опасное» никак себя не проявило за четыре дня, вряд ли все так плохо. Кроме того, «все Клэйры» в совокупности отлично способны сами о себе позаботиться. А вот за тебя я беспокоюсь. Твой страх стоит между тобой и выздоровлением. А теперь поведай мне все, с самого начала.
– А вы Киррит не скажете? Или главному библиотекарю? – в отчаянии взмолилась девушка. Если Фильрис проболтается хоть кому-нибудь, ее, Лираэль, выгонят из библиотеки, и у нее ничего в жизни не останется. Вообще ничего.
– Если ты про Ванселле, то нет, не скажу, – пообещала Фильрис, потрепав девушку по руке. – Я никому не скажу. Тем более, думается, мне давным-давно следовало к тебе приглядеться, Лираэль. Я и не подозревала, что ты уже выросла… Мне казалось, ты еще ребенок. Но рассказывай. Что с тобой случилось?
Медленно и так тихо, что Фильрис пришлось наклониться совсем близко, Лираэль рассказала все как есть. О своем дне рождения, о том, как вышла на террасу, повстречала Санар и Риэлле, получила работу – и о том, как эта работа ей помогла. Девушка призналась Фильрис, что пробудила заклинания в браслете, поведала о дверях со знаками солнца и месяца. Голос ее зазвучал еще тише, когда она дошла до ужасной твари в гробу со стеклянной крышкой. Упомянула она и о статуэтке собачки, и о том, как с трудом поднялась вверх по спиральному коридору, и какие планы строила, пытаясь собрать воедино блуждающие мысли. И о том, как притворилась, будто упала с лестницы.
Они беседовали больше часа. Фильрис задавала вопросы – и ненавязчиво вытягивала на свет все Лираэлины страхи, надежды и мечты. Под конец в душе Лираэль воцарилось безмятежное спокойствие: девушка больше не боялась, она избавилась от внутренней боли и переполнявшей ее тоски.
Когда Лираэль договорила, Фильрис попросила показать ей статуэтку. Лираэль достала собачку из-под подушки и неохотно передала гостье. Она успела очень полюбить свою находку, ведь только она и служила девушке утешением. И теперь Лираэль опасалась, что Фильрис либо совсем заберет ее, либо потребует вернуть в библиотеку.
Престарелая Клэйра обняла статуэтку ладонями так, что только песий нос торчал наружу между иссохшими пальцами. Она долго смотрела на собачку, затем глубоко вздохнула – и вернула владелице. Лираэль взяла статуэтку в руки, удивляясь, как потеплел камень в старческих ладонях. А Фильрис так и осталась сидеть – молча, недвижно, пока Лираэль, выпрямившись в постели, не попыталась привлечь ее внимание.
– Прости, девочка. Спасибо, что сказала мне правду. Благодарю тебя еще и за то, что ты показала мне статуэтку. Я давно ждала этого – так давно, что уж думала, затеряюсь в будущем, слишком безумном, чтобы провидеть в нем истину.
– О чем вы? – с опаской спросила Лираэль.
– Я твою собачку провидела давным-давно, – объяснила Фильрис. – Когда Прозрение еще являлось ко мне отчетливо и ясно. Это было последнее видение, что пришло ко мне цельным, нераздробленным. Я провидела древнюю, дряхлую старуху, которая внимательно разглядывает каменную собачку, сжав ее в ладонях. Только много лет спустя я осознала, что старуха – это я сама.