Линия раздела - стр. 8
Но стоило оглядеться, причина сделалась очевидной. Человеческий фактор, как говорят. На улицах находились не только машины, но и люди, просто поначалу было не до них, и они оказались за рамками внимания, а, значит, и восприятия. Впрочем, это была не единственная причина, почему никто в салоне не обратил внимания на людей. Обычно ведь люди ходят по улицам, иногда стоят, но никто на улицах не лежит. Если на асфальте валяется один человек, или несколько, это, конечно, привлекает внимание, но когда лежат все без исключения, такую неординарною картинку сходу не воспринять.
Но, как бы странно или страшно это ни выглядело, лежали на улицах все, кто попадал в поле зрения. У Кирилла от этого зрелища кровь застыла в жилах.
– Систему автономного дыхания не выключать! – приказал отец.
– Химическая атака? – поразился водитель.
– Не знаю! – признался отец. – Но с нами все нормально, а с ними нет!
Впрочем, уже через несколько секунд стало ясно, что некоторые залегли по собственной воле, скорее всего, пытаясь уберечься в случае взрыва на заправке. Однако взрыва не получилось, получился пожар, и люди начали вставать. Но далеко не все! Меньше трети, поднялось на ноги, как показалось Кириллу. Остальные же не просто остались лежать, с ними происходило нечто из ряда вон выходящее! Стоило приглядеться, и стало заметно, как все они бьются в агонии. Их трясло, они катались на месте, дергали конечностями, иногда с силой ударяясь об асфальт головами.
И тут закричала мама. Громко, с надрывом, как раненный зверь за секунды до гибели. На Кирилла тоже накатила волна ужаса, какого еще ни разу в жизни не приходилось переживать. Он сам готов был взвыть, но сдержался.
– Тихо! – прикрикнул на маму отец.
Она замолчала, продолжая давиться слезами. Кирилл же смотрел на происходящее, широко распахнув глаза. Такого количества умирающих он не то что не видел, а не мог себе даже представить, хотя, тайком от отца, работал волонтером в больничном отделении для особо тяжелых.
Выжившие, сообразив, что происходит вокруг, тоже впали в панику. Их было много – человек тридцать у выхода из торгового центра «Июнь», и чуть меньше на другой стороне проспекта, у дверей супермаркета «Окей». Все они с криком, визгом, бросились врассыпную, перепрыгивая через дергающиеся тела умирающих, иногда, потеряв равновесие, наступая на них. Некоторые, у кого тоже мелькнула догадка о применении химического оружия, пытались закрыть лица носовыми платками, рукавами рубашек, задранными до носа футболками.
– Газ без запаха, – почти спокойным тоном заключил отец. – Если бы воняло, все бы закрыли лица.
Люди разбегались в разные стороны, стараясь поскорее убраться подальше от магазинов, где на асфальте дергались в конвульсиях умирающие. Кирилл с ужасом наблюдал, как за бронированными стеклами люди, недавно державшиеся за руки, удирают забыв друг о друге, как родители, спасая собственные шкуры, бросают детей, как сбивают с ног пожилых и топчутся по телам умирающих.
Никогда раньше он не думал о людях в подобном контексте, что человечество, дескать прогнило, или двинулось не туда, в какой-то момент истории. Наоборот, тайком от отца, он то и дело ввязывался в благотворительные и волонтерские проекты, ни разу об этом не пожалев. Но тут он впервые, наверное, за свою жизнь, увидел людей с другой стороны. Это было похоже на невидимую пощечину, но не отрезвляющую, как бывает, а наоборот, оглушающую, выводящую из душевного равновесия.