Линии Маннергейма. Письма и документы, тайны и открытия - стр. 55
При дворе приучены стоять, и этим искусством как коронованные особы, так и их приближенные владеют, по-видимому, без затруднений.
Прощаясь, Его Величество поинтересовался моими планами. „Надеюсь вскоре получить командование полком, Ваше Величество; за время отсутствия обо мне забыли“, – был мой ответ. Император счел, что у меня нет причины печалиться по этому поводу. Полком командовать я еще успею, зато редко кому доводилось выполнять такое интересное задание, какое было у меня. Позднее я убедился в правоте Его Величества»[112].
Два года, проведенные в Средней Азии и Китае, настолько разнятся с предыдущей и последующей жизнью барона Маннергейма, что можно подумать – речь идет о совершенно другом человеке. Ему удалось так удачно войти в роль исследователя, что в Финляндии одно время гораздо охотнее вспоминали лишь об этой, в сущности, второстепенной стороне его путешествия, ибо служба Маннергейма в русской армии никогда особого энтузиазма у соотечественников не вызывала. Во многих работах только мельком упоминают о главной цели Маннергейма-разведчика, посланного Генеральным штабом русской армии с секретным заданием в тяжелую и опасную экспедицию. Между тем вторая часть его «Предварительного отчета», опубликованного в 1909 году Генштабом для внутреннего пользования, представляет собой стратегический план захвата двух северных провинций Китая в случае войны. При этом Маннергейм подчеркивает сложности продвижения и снабжения войск в этих труднопроходимых местностях и считает, что основное стратегическое значение в возможной войне будет все же иметь Маньчжурия. Завоевание вышеупомянутых областей, по его мнению, нужно лишь для того, чтобы по окончании войны имелись территории, которыми можно манипулировать, то есть для заключения мира на более выгодных для России условиях. Теми же соображениями он, похоже, руководствовался и в 1941 году, когда финские войска перешли на севере прежнюю государственную границу и оккупировали Петрозаводск[113]. Впрочем, результаты военной разведки барона Маннергейма вскоре утратили актуальность, поскольку сфера политических интересов России переместилась с Востока на Запад.
Зато фотографии и экспонаты собранной им коллекции даже в наше время достойны украсить солидную этнографическую выставку[114]. В собрании Национального музея Финляндии находится около 1200 купленных музеем у Маннергейма экспонатов: это одежда и предметы быта сартов, киргизов, калмыков, «желтых уйгуров»[115], тибетцев и китайцев; это манускрипты, ритуальные предметы, музыкальные инструменты; это монеты и статуэтки, найденные при археологических раскопках. Он сделал 1350 мастерских фотоснимков; фотографией барон увлекался давно, а тут ему представился случай запечатлеть редкостные пейзажи, бытовые сцены, виды городов и деревень и облик населявших все эти места людей. (Но также горные перевалы, мосты, марширующие армейские подразделения и т. п.). К этому нужно присовокупить антропометрические замеры и фотографии в двух ракурсах представителей мужского пола восьми народностей – в общей сложности 165 человек.
Обширная статья Маннергейма о «желтых уйгурах» и двух их языках, включавшая составленный им небольшой словарь, была опубликована по-английски в журнале Финно-угорского общества уже в 1911 году. Через три десятка лет, в год своего семидесятилетия, Маннергейм подарил Обществу часть собственной коллекции (в основном – собрание манускриптов) вместе со своими дневниками и другими записями, сделанными в поездке. И лишь после обработки и редактирования, занявших три года, дневники вышли в свет.