Лиловые орхидеи - стр. 38
Когда мы обошли уже пол-озера, она начинает дрожать, и я чувствую себя полным придурком из-за того, что пригласил ее пройтись в такой холод. Я останавливаюсь и обнимаю ее, растираю ей спину, пытаясь согреть. Она улыбается мне, и в мягком свете фонарей, освещающих тропинку, я вижу, что нос у нее покраснел от холода. Я наклоняюсь и трусь носом о ее нос. А потом я делаю то, о чем мечтал последние шесть часов. Я снова ее целую.
Мне не показалось раньше – Бэйлор и правда хорошо целуется, просто фантастически хорошо. Я пытаюсь прогнать мысль о том, что они с Говнюком, должно быть, много целовались весь прошлый семестр. Интересно, были ли их поцелуи похожи на этот? Вряд ли. Это просто невозможно. Я целовался с сотней девушек, и ни один из тех поцелуев даже близко – даже отдаленно – не сравнится с этим поцелуем. Я стараюсь не думать о том, чем еще она могла с ним заниматься.
Когда это я стал таким лицемером? У меня нет никакого права злиться на то, что у нее были другие парни. Она ведь знает о моем далеко не безупречном прошлом и не высказывает никаких претензий.
Я забываю обо всех, кто был у нее до меня, и сосредотачиваюсь на нашем поцелуе. Наши губы соединяются, а температура наших тел повышается на несколько градусов. Наши языки начинают исследовать друг друга, она постанывает, а я прижимаю ее еще ближе, соединяю наши тела воедино, чтобы она почувствовала, какой эффект она на меня оказывает. Когда мы наконец размыкаем губы, наше дыхание похоже на серию быстрых затяжек, мы никак не можем отдышаться. Я прижимаюсь к ней лбом, я хочу прикасаться к ее коже как можно больше.
– Готова идти обратно? – спрашиваю я.
Она кивает, и я блаженствую, осознавая, что от моего поцелуя она потеряла дар речи.
В машине мы разговариваем и держимся за руки, а я везу ее в общежитие длинным путем. Я вижу, что она улыбается, потому что тоже об этом знает. Когда мы наконец приезжаем на парковку, я нарочно встаю на место, не освещенное фонарями, надеясь на продолжение поцелуев, прежде чем она уйдет домой. На парковке немноголюдно – время для студентов еще раннее, но я не хотел сегодня приглашать ее к себе домой. Я хочу действовать не спеша. Тише едешь – дальше будешь. А в этой гонке я намерен продвинуться как можно дальше.
Я выключаю двигатель, и какое-то время мы сидим в тишине. Затем оба неловко смеемся, потому что оба знаем, что никто из нас не хочет сейчас расставаться. Я снова беру Бэйлор за руку и притягиваю к себе на сиденье. Она отстегивает ремень безопасности и придвигается ближе. Я тоже быстро отстегиваю свой ремень и поворачиваюсь к ней лицом. Потом отпускаю ее руку и провожу большим пальцем по ее подбородку.
– Тебе тепло?
– Почти, – отвечает она.
Я убираю руку, чтобы завести двигатель и включить печку. Но прежде чем я успеваю это сделать, она берет мою руку и возвращает ее себе на лицо.
– Есть еще один способ меня согреть.
Мой член опять оживает. Интересно, я когда-нибудь смогу находиться рядом с ней без эрекции? Я наклоняюсь и целую ее. У нее вкус картошки фри, шоколада и мяты, перемешанных вместе. Раньше я был бы не в восторге от такой комбинации, но на ней это чертовски вкусно. Она двигается, стараясь еще плотнее соединить наши тела на переднем сиденье моего грузовичка. Я поворачиваюсь, чтобы она могла устроиться поудобнее, но дергаюсь слишком быстро, и мы ударяемся зубами.