Лилия между тернами - стр. 26
Каменные полы на кухне хоть и не были слишком холодными, но долго сидеть на них и предаваться самокопаниям все же было некомфортно.
Поднявшись, я первым делом отправилась на поиски моей одежды.
Прачечная обнаружилась внизу, вторая дверь от кухни. Вообще, дом Риммана был очень современным, светлым и красивым. И явно предназначался для жизни одного человека или пары, а не целой толпы, как дом моего отца.
Я вытащила из сушки свои вещи и, одевшись, почувствовала себя заметно лучше. Все же разгуливать даже по совершенно пустому чужому дому почти голышом было не тем, к чему я привыкла.
После прачечной я отправилась исследовать дом. На первом этаже также нашлась еще одна ванная комната с огромной угловой ванной, способной вместить как минимум четверых. Так же еще был немаленький бассейн, сауна и кабинет. В дальнем конце коридора – лестница в гараж.
Вернулась в огромную комнату, служившую и кухней-столовой, и гостиной одновременно. Здесь стояла невероятных размеров плазменная панель с явно наикрутейшей системой объемного звука и еще какие-то непонятные мне приборы. У меня раньше не было особой тяги к просмотру телепередач, я больше читала книги. Но так как занятия я себе не придумала, то, разобравшись, какой из четырех пультов все же принадлежит телевизору, я его включила. В поисках новостей или криминального обзора я рассеянно переключала каналы.
Интересно, смогут ли в полиции выяснить, что среди трупов в доме нет моего? И если смогут, то как скоро? Понятно, что Волки все равно будут искать меня, но в курсе ли их загадочный заказчик, что я выжила? И если узнает, то что сделает? Заставит искать еще прилежней или решит плюнуть?
Ну да, Ники, пофантазируй! Стал бы тот, кто решился на уничтожение целого Дома перевертышей, останавливаться перед устранением одной-единственной полукровки. Хотя кому я могу помешать, если стану жить где-нибудь тихо, как мышь, и не отсвечивать? Может, и никому, если не одно «но»… Я единственный ребенок моего отца. Боже, папа, у тебя было столько женщин чистокровных перевертышей, почему ты не произвел на свет еще детей? Пусть бы им все досталось, я бы с радостью отошла в сторону и не переживала бы сейчас того, что происходит. Почему, переспав с таким количеством женщин, ты ни от одной не захотел ребенка?
Сглотнув, я почувствовала, как по щекам опять потекли слезы. Почему мы не были достаточно близки и не говорили о таких вещах. Ведь в других семьях, наверное, принято говорить о подобном друг с другом? Обсуждать и поддерживать, когда кто-то испытывает боль или растерянность. Конечно, когда не стало мамы, я была слишком мала, но все равно я чувствовала, как отец закрылся от всех и от меня в том числе. Так, словно при всей любви ему было больно смотреть на меня. Как-то так вышло, что вместо того, чтобы утешить и стать опорой друг другу, мы с отцом стали двумя одиночествами, одинаково тоскующими по навсегда покинувшей нас женщине и при этом такими далекими.
Вот я и была растерянным ребенком, который искал и не находил в окружающих ни грамма теплоты, до тех пор, пока в нашем доме не появился Римман. Он никогда не сюсюкал со мной и не был даже хоть сколько-нибудь любезен, как все остальные окружавшие меня. Но он был единственным, от кого исходило хоть и скупое, но самое настоящее тепло, по которому я так изголодалась. И он был единственным в огромном доме, кто пришел, отогнал мои кошмары и высушил слезы. И делал это ночь за ночью.