Лилия Белая. Эпический роман - стр. 13
– Ешь, – повелела ведьма и протолкнула сквозь одеревеневшие губы девушки отчаянно горький корешок.
Сделав несколько жевательных движений, Уленька безропотно проглотила несъедобную мерзость, а затем с удивлением обнаружила, что может идти. Мощная энергия огненными струйками стремительно побежала по безжизненным жилам горемычной, понуждая обездвиженный прежде стан легко вспорхнуть со снега и смиренно подставить проказничающему ветру битое мужем лицо.
– Идем, – скомандовала диковинная старуха и, круто развернувшись, зашагала навстречу тьме и Ведьминому болоту.
В избушке удушливо пахло сухими травами, пучками подвешенными под самый потолок. Возле двери, ведущей в крохотные сенцы, колченогий табурет приткнулся к огромному котлу, в котором пузырилось и булькало что-то, судя по запаху, вполне съедобное.
– Что вы делали в лесу в такую темень? – превращаясь из сосульки в разомлевшего от тепла человека, робко поинтересовалась Уленька.
– Я же не справляюсь о том, что делала в лесу ты? – фыркнула на гостью Марфа и, скинув залатанный полушубок, опустилась на прикрытый медвежьей шкурой топчан. – Хотя… я ведаю почти все, что происходит или произойдет на белом свете.
– Расскажите, – почему-то вздрогнула Уленька и мгновенно осознала каждой клеточкой своего тела, что именно сейчас услышит что-то настолько страшное, что это страшное не даст ей прожить спокойно остаток ее только что начавшейся жизни.
– Антихрист шагает по земле, деточка, – неспешно закуривая треснутую глиняную трубку, проговорила бабуся. – Антихрист, совсем не похожий на черта, но нравом суровый и беспощадный. Бойся его и его войска, девочка, ибо то, что будет тебе дорого, отнимет он у тебя.
– Мне уже ничего не дорого, – покачала головой Ульяна. – Разве только сестра Натальюшка да братец милый.
– Выздоровеет твой братец, – шмыгнула носом ведьма и слезу со щеки смахнула. – Да не будешь ты рада выздоровлению его.
Что-то темное прошмыгнуло в отдаленной части избушки. Передернувшись от испуга, Уля с силой протерла кулаками глаза и увидела большую черную птицу, надзирающую исподтишка за ней.
– Это мой ворон Кирк, – проследив ошеломленный взгляд девушки, устало пояснила старая женщина. – На днях он летал в Питер и принес пренеприятнейшие известия.
– Какие? – с интересом разглядывая высокомерную крючконосую персону, ахнула Уленька.
– Скоро узнаешь, – усмехнулась ведьма и по-молодому вскочив с места, стала спешно стелить Ульяне постель на старой, почерневшей от времени, скамье.
Утро пришло внезапно. Сладко потянувшись, Улюшка поняла, что находится в светлице не одна.
– Пей, – поднесла к ее рту кружку с травяным настоем Марфа-колдунья. – Пей да в город собирайся.
Уля послушно отхлебнула полный глоток крепкого навара и почувствовала новый прилив сил.
– Вот тебе деньжата, – чернокнижница ткнула в руки беглянке носовой платочек, завязанный в тугой узелок. – Бери и пользуйся.
– Почему вы мне помогаете? – изумилась Уленька, но платочек все же за пазуху спрятала. От греха подальше.
Никогда не видела молодая крестьянка настоящих городских денег. Пряники, леденцы и петушки на палочках – пожалуйста, а вот копеечками их, детей, строгие родители не баловали.
– Много будешь знать, – зыркнула быстрыми глазищами ведьма и к окну отвернулась, – скоро состаришься.