Лилит. Звездный плащ Казановы - стр. 7

И вот они были у цели. Их авиалайнер уже приближался к аэропорту Вацлава Гавела, и когда самолет при повороте стал опираться на левое крыло, открылась и вся перспектива одного из самых респектабельных аэропортов Восточной Европы. Когда самолет пошел на посадку, Антон Антонович все-таки не сдержался, да и Крымов как-то не уследил, одним словом, маг и сказочник раскатисто и красноречиво всхрапнул всем своим грозовым нутром. Крымов подпрыгнул, только ремень безопасности удержал его, да и сам бодрый старик мгновенно открыл глаза: мол, что такое?! Кто посмел?! Крымов только головой покачал. А вот среди пассажиров едва не началась паника. Самый умный крикнул: «Это турбина! У них барахлит турбина! Я же говорил, что-нибудь да случится при посадке!»

– Что? – спросил Долгополов, глядя на Крымова.

– Да ничего, – ответил тот. – Нельзя вам спать в общественных местах, вот чего. Людей заиками сделаете. Операцию сделайте на носоглотке.

– Жил без операций, сами знаете сколько, и еще проживу.

– А вы ради будущих поколений. Похлопочите. И глаза больше не закрывайте.

– Спички вставлю.

– Я прослежу.

Скоро они спускались по трапу. В Праге было тепло и пасмурно.

– С корабля на бал – не привыкать, – констатировал Антон Антонович. – Хорошо бы сейчас пивка местного! Из домашней пивоварни. А? А то российское пиво – одни слезы.

– Да, неплохо бы чешского, – честно согласился Крымов.

Они взяли такси и покатили по извилистым горным дорогам. В Литвинове забурились в один кабачок, о каком грезил Долгополов, и хорошенько отобедали. В этом частном пивоваренном доме было двенадцать сортов пива, все даже не продегустируешь. Уезжать не хотелось. Кружка уходила за кружкой. Мужчины приятно хмелели.

– Не переборщим? – спросил деловитый Крымов.

– Ничего, до вечера выветрится, – отмахнулся бодрый старик. – Не коньяк же. Откуда такая осторожность, Андрей Петрович? Точно не от вас слышу?

На посошок взяли еще по пол-литровой кружке черного пива.

– Для печени плохо, для души хорошо, – сказал Антон Антонович.

Крымов с издевкой поморщился:

– Если вы живете так долго, какая вам разница, что с вашей печенью?

– Э-э, не скажите. Одно дело – коротать век больным тысячу лет, и совсем другое – жить-поживать здоровым. Вот я здоров как бык, а все почему? – спросил маленький бодрый старичок с пушистой седой шевелюрой и бакенбардами, меньше всего похожий на быка, скорее на енота. – Потому что не предаюсь излишествам. – Он отхлебнул пивка, откинулся на спинку удобного деревянного стула. – Аскетичен сердцем, скромен в желаниях. – Он хорошенько потянул пива из кружки, утер тыльной стороной ладони пену с губ. – Полон сдержанности и самоконтроля.

– Вам памятник надо поставить.

– Возможно.

– Кто такой Еремей? – напрямую спросил Крымов.

– Какой еще Еремей? – нахмурился бодрый старик.

– В вашей жизни был Еремей?

Долгополов задумался, и тень легла на его лицо.

– Ну, был. Только это давно-предавно было!

– Давно-предавно – это как?

– Это значит очень давно, даже не в прошлом столетии, – заметил Антон Антонович. – А вам-то что?

– Вы его во сне звали – в самолете.

– Да ну? Быть такого не может.

– Еще как может. Грозились наказать.

Бодрый старик с горечью вздохнул:

– Да-а, был такой Еремеюшка.

– Расскажете?

– Слуга мой. И вестовой, когда мы еще турок били. Жизнь за меня мог отдать. Напился в кабаке и замерз в сугробе. Я долго переживал.