Лилит. В зеркале Фауста - стр. 4
– Мы это поняли, сняли его и отправили обратно в волчью клетку под замок. У меня прежде не было такого опыта, мастер. То, что сидит внутри этого человека, страшнее любой ведьмы и опаснее любого колдуна!
– Вот именно! И я знаю, чего испугались вы, святой отец.
– И чего же я испугался, мастер?
Неттесгейм остановился, и с ним застыла вся процессия.
– Что одержимый отдаст Богу душу, и тогда демон выпрыгнет из мертвой плоти, а вот в кого угодит он, чьей душой прельстится, это вопрос. Как правило, он прельщается либо грешниками, либо людьми слабыми, готовыми совершить грех. Попробовал бы какой демон приблизиться ко мне – вот бы я посмеялся! Признайтесь, что я прав.
Священник упрямо промолчал, но было ясно, что рыцарь не ошибся.
– Но знаете, вы поступили мудро. Не имея рядом надежной духовной защиты, человека, облеченного высшей властью, с которым демон не способен находиться близко, вы рискуете стать новой жертвой бесовской твари. – Он вновь продолжил путь, бросив назад: – Это правильно, что вы оставили его в покое, святой отец. Видел я такое переселение из одного тела в другое – страшная картина!
Вскоре перед ними отворили низкие двери. Стражники поспешно расступились в стороны.
– Прошу вас, мастер Неттесгейм, – указал рукой вперед комендант замка. – Прошу вас.
Отошел в сторону и мрачный лицом священник. Рыцарь первым переступил порог полутемной камеры.
– Солдаты, посветите мне, – приказал он.
Два человека с факелами встали позади экзорциста. В большой клетке, рассчитанной на крупного зверя, сидел скорчившийся оборвыш – упитанный мужчина средних лет. От его кафтана остались лохмотья. Сейчас он скорее походил на пойманное дикое животное, чем на человека. Он казался безобидным в этой клетке, но самое страшное было то, что сидело сейчас в нем. Что разлилось по всему его естеству и руководило им. И если это и затихло сейчас, то лишь потому, что вновь играло с людьми.
Но Агриппа Неттесгейм был тотчас узнан, и рычание пошло из клетки по всей камере. Так рычит дикий зверь, посаженный под замок, когда к нему приближаются незнакомцы, готовые причинить зло.
Движением руки Неттесгейм остановил своих спутников, и те покорно и с радостью застыли у него за спиной. Никому не хотелось приближаться к одержимому. Экзорцист смотрел на чудовище в человеческой шкуре, то глядело на него, издавая негромкий клокочущий гортанный рык.
– Подобные тебе меня не ищут – они бегут от одного моего имени, – сказал Неттесгейм. – Они знают: когда я выбью их молитвой из несчастного, чьим телом они завладели, как ты завладел телом этого горожанина, их ждет кара небесная. Иных ангелы уничтожают на месте. И все-таки твой хозяин послал тебя ко мне. Так для чего я понадобился ему? Вот вопрос…
Сжав прутья клетки грязными руками, одержимый неотрывно смотрел на гостя. Пламя факелов плясало в его глазах, сейчас будто залитых кровью. Он смотрел и тихо рычал. Но ответа не было. Зато на чумазом лице вдруг возникла лукавая и жестокая улыбка. Он будто ожил, проявил себя! Не сдержался – выдал свое присутствие!
– Это мы сейчас и узнаем, – кивнул Неттесгейм и протянул руку назад. – Ученик, мой крест и Библию!
Герберт поспешно достал из седельной сумки старое распятие, шагнул вперед и протянул учителю крест.
– Стой рядом и читай про себя! – приказал Неттесгейм.