Лилии полевые. Серебряный крестик. Первые христиане - стр. 9

Долго, почти до самого утра разговаривали они о великих событиях, волновавших в то время души тысяч людей. Раньше, чем мальчик дошел до дому, в душе его созрело решение, что он во что бы то ни стало доберется до Агнца Божия, взявшего на Себя грехи мира, – до Своего дивного Спасителя.

«Я пойду в Вифлеем, – раздумывал он про себя. – Он, конечно, придет туда хоть еще раз, и я увижу Его. Но раньше, чем отправляться в путь, надо запастись съестными запасами для больной матери и отложить себе кое-что на дорогу». Он решился неутомимо работать и усердно молить Бога, чтобы Он послал ему хороший улов и много покупателей.

– Да, я пойду за доказательством. Я принесу их дедушке Иакову.

Рис. Ольги Бухтояровой

Глава III. Царица

Прошел месяц. И снова сидел старик Иаков с Ионафаном на горах. Перед ними стоял человек средних лет, с загорелым лицом, с блестящими увлажненными от слез глазами. Звали его Манассия.

– И вот стояли мы и слушали учителя Иоанна, – рассказывал он, – и старались принять в сердца наши Божественные истины, возвещаемые им нам. Вдруг видим, к нам направляется торжественное шествие. На царственно разукрашенных ослицах приближался в сопровождении черных рабов царь Ирод и его свита. На одних из носилок сидела богато разукрашенная жемчугами и самоцветными камнями Иродиада, супруга Филиппа-Ирода, которую царь отнял у своего единственного брата и сделал своей женой. Когда же рабы поставили носилки на землю и отдернули занавесы, мы подумали: «Уж не пришли ли и они принести покаяние?» Но они нисколько не походили на людей, пришедших для покаяния, скорее, – на любопытных, явившихся для развлечения. Они все были очень веселы. Нас оскорбило подобное высокомерие. В особенности насмешливо смотрела на учителя Иоанна порочная Иродиада, вот так, – сверху вниз. Царь сошел с ослицы и принялся разговаривать с Иродиадой. И как раз в эту минуту случилось нечто неслыханное. Учитель сразу пресек свою проповедь. Мы все смотрели на него и даже царь и Иродиада. Тогда он простер руку, указывая на царя, и воскликнул грозно: «Не хорошо, что ты владеешь ею». Я хоть и мужчина, но вздрогнул. Женщины закричали. В это мгновение учитель Иоанн был похож на грозного Архангела. Царь сначала весь вспыхнул, а потом побелел, как мел. Он чувствовал, что мы все на него смотрим и осуждаем его черный грех. Одно мгновение нам показалось: вот упадет он на колени и принесет покаяние, но тогда в свите произошло движение, они приблизились к царю, словно желая защитить его от пророка. Царь был страшно взволнован. Подумайте только, ведь никогда ни один царь не бывал обвиняем в грехах так открыто перед народом: он отдал приказ и…

– И что же тогда, Манассия? – нетерпеливо вскрикнул Ионафан.

– Что потом? О, если бы мог я остановиться на этом! Лучше бы никогда мне этого не видеть! – горестно простонал Манассия. – Связали нашего учителя и куда-то увели. И теперь томится он в темнице. Только некоторых из наших допустили к нему, но разве это могло нас утешить?

– Но зачем он так сказал царю? – разгоряченно возражал мальчик. – Разве можно так открыто обвинять царя на виду у всего света?

– Не горячись, дитя мое, – заметил старик, серьезно покачав головой. – Если царям не стыдно открыто грешить и нарушать перед миром Божий закон, то пророк Божий должен открыто порицать их. Ты знаешь, так поступали Илия, Иеремия, Иезекииль… И учитель Иоанн не мог иначе поступить. И Господь сохранит Своего слугу, как Даниила во львином рве…