Лилии полевые. Покрывало святой Вероники - стр. 38
Кассий Магнус желал этот день обставить насколько возможно торжественнее. Были выбраны лучшие жертвенные животные, повара должны были показать все свое искусство в устройстве обеда. Альбин понимал, что скоро должно выясниться все. Если до сих пор ему так или иначе, под тем или иным предлогом удавалось уклониться от посещения языческих храмов, то теперь о таком уклонении не могло быть и речи. Нужно было объявить отцу всю правду.
И он решился это сделать до наступления торжественного дня, чтобы избежать лишней огласки.
– Отец, через два дня ты наденешь на меня тогу? – не без волнения спросил Альбин, оставшись наедине с отцом.
– Да, сын мой, ты доживешь до радостного для тебя дня. Ты будешь римским гражданином и снимешь знак своего детства – буллу. И ты, надеюсь, рад этому? Не правда ли? Но что с тобой, Альбин? На твоем лице я читаю смущение. Какая этому причина? И Магнус пристально посмотрел на сына. Вместо прямого ответа Альбин, в свою очередь, спросил:
– Скажи мне, отец, я непременно должен идти в храм и принести жертву богам?
– Да, должен. Но к чему этот лишний вопрос? Ты и сам знаешь, что нужно возблагодарить богов. А в чем дело?
Альбин смело посмотрел отцу в глаза и сказал:
– Отец мой, я не могу приносить жертвы богам.
Магнус мгновенно вскочил со своего ложа и изумленно смотрел на сына:
– Что я слышу? Что ты говоришь? Ты отказываешься идти в храм? Почему же?
– Потому что я христианин.
Магнус как ошпаренный отскочил назад. Его глаза округлились и готовы были совсем вылезти из своих орбит. Лицо покрылось смертельной бледностью. Он несколько мгновений стоял неподвижно, не доверяя собственным ушам.
– Повтори, что ты сказал?
– Отец мой, если хочешь, я повторю. Да, я христианин.
Магнус с проклятиями схватился за голову.
– Этого не может быть! – закричал он. – Скажи, что это неправда. О, боги, ты с ума сошел.
– О, нет! Отец мой, я только теперь узнал настоящий разум, только теперь узнал Истину.
Магнус замахнулся на сына:
– Замолчи, или я убью тебя на месте!
– Убей, отец. Смерти я не боюсь: смерть за Христа для нас желанна.
– Да, я вижу, что ты не в своем уме и какие-то христиане тебя околдовали. Это позор, несчастье!
Яростный, вне себя, он подскочил к сыну и схватил его за плечо.
– Сейчас же говори, презренный, где и у кого ты познакомился с христианами? Слышишь, сейчас же мне отвечай! Или, клянусь богами, я отрекусь от тебя и отдам тебя властям! Я не хочу иметь сыном изменника религии и противника императора! Ну, говори же скорее!
Альбин молчал и внутренне молился лишь об укреплении духа. Магнус тряс его, скрежеща зубами, топал ногами и кричал:
– Говори, негодный мальчишка, где ты познакомился с этой ужасной сектой? Ты молчишь? Молчишь…
Вдруг штора в таблинум распахнулась и в комнату смело вошел Тораний. Он приблизился к Магнусу и движением руки отстранил Альбина.
– Как ты смеешь? – вскричал на него Магнус.
Но Тораний спокойно ответил:
– Благородный Магнус, обрати весь свой гнев на меня, а не на сына. Благодаря мне он узнал христианство. Я виновник его обращения.
– Тораний, зачем ты говоришь это? – умоляюще простонал Альбин.
Магнус чуть не захлебнулся от ярости:
– Ты посмел обратить моего сына в христианство! Ах ты, презренная тварь!
Он подскочил к Торанию, ударил его кулаком по лицу. Раб слегка пошатнулся. Из носа хлынула кровь.