Лилии полевые. Подвиг - стр. 29
– Что ты сказал об Отце сейчас, милующем детей Своих? – с жадным любопытством спросил Стефан. – Повтори мне, пожалуйста, еще раз.
Старик повторил слова из псалма и потом серьезным, почти строгим тоном добавил:
– Что же ты, мальчик, Священного Писания не знаешь? В твои годы я наизусть знал псалмы и, кроме того, еще многое, что написано в Законе.
– К сожалению, я этого ничего не знаю, – ответил Стефан. – Мой отец грек, и я не имел возможности изучать ваше Писание.
– Так ты язычник! – воскликнул старик, отступив немного назад от мальчика.
– Но ты все равно хороший мальчик, – добавил он после недолгого молчания. – Это по твоему лицу видно, а я не так гнушаюсь язычниками, как наши раввины.
– Тот, к Которому мы идем, не различает даже, кто мытарь, а кто грешник. Я сам убедился в этом, – начал с живостью Стефан, – и если бы не Он, я и до сих пор был бы калекой. Он исцелил меня, не спрашивая, знаю я псалмы или нет и хожу ли в синагогу! О себе я Его и не просил, я просил Его только о бедном больном мальчике. Как ты думаешь, Отец, милующий Своих детей, о Котором часто упоминает Иисус, и Отец, о Котором говорится в псалме, одно и то же лицо?
– Да, конечно, это Бог Авраама, Исаака и Иакова, – ответил старик.
– Кто были эти люди? – простодушно спросил Стефан.
– Ты – язычник, юноша! – с сердцем произнес старик. – Ходил бы ты сам в синагогу слушать Писание!
– Я непременно буду ходить! Раньше я ведь совсем ничего не мог делать, был полным калекой и не мог двигать ни одним членом своего тела! Как же тут было ходить в синагогу!
В этот момент оба собеседника заметили, что несущие больного остановились и положили носилки на землю. Старик приблизился к сыну и с любовью взглянул на его исхудалое лицо.
– Может быть, тебе от тряски стало больно? – ласково обратился он к нему с вопросом.
– Нет, батюшка, тряска не может причинить такой боли, как мысль о грехах. Иисусу, конечно, нельзя будет исцелить меня, потому что я зол и нечист пред Богом. Несите меня домой, дайте мне умереть спокойно.
– Смотри на меня! – воскликнул в это время Стефан своим ясным, детским голосом, наклоняясь над носилками. – Я – язычник, как назвал меня сейчас твой отец, и все-таки Он меня исцелил! Исцелил Он также нашего соседа Филиппа – слепца, которому за какое-то преступление выжгли глаза. Я не знаю, в чем именно он провинился, но ясно, что он великий грешник, если заслужил такую кару по закону. А кроме того, Иисус исцеляет множество других больных, и ни один из них не был ни священником, ни раввином, ни фарисеем. Так почему же Он не может исцелить тебя? Ты мало знаешь Его, Он так же милостив к людям… как Отец Небесный милостив к Своим детям. Он любит людей больше, чем мать любит детей своих.
Больной поднял на Стефана свои большие печальные глаза и внезапно спросил:
– Кто ты? Уж не ангел ли ты?
И в самом деле, при лунном свете мальчик, любезно склонившийся над постелью больного, походил на ангела.
– Нет, сын мой, это не ангел, – ответил старик за Стефана. – Он действительно язычник, как он сам говорит, и не знает даже, кто были Авраам, Исаак и Иаков. Ободрись же, дитя мое! Великий Чудотворец исцеляет и не таких грешников, как ты, мой бедный мальчик! Выпей-ка вот глоточек вина, это немного подкрепит тебя.
С этими словами он снял со своего пояса маленький мех с вином и подал его больному.