Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера - стр. 33
Открыв глаза, я затряс обожженной рукой – оказалось, что я задремал и сигарета, дотлев, обожгла мне пальцы. Такой сон обломался! Чертыхнувшись, я вылез из-под навеса.
– Антон, ты чего там ругаешься? – откуда-то сверху раздался голос Трошина.
– Да вот – нет мне в жизни счастья! Даже поспать в холодке не получается… – объяснил я ему.
Слава свесился с машины, на которой сидел:
– Это у тебя счастья нету? А мне что тогда говорить? Вы только послушайте про этого «несчастного»: командир госбезопасности, весь обласканный властями предержащими, красавец и умница…
– Э, ты чего распелся? Я тебе все равно не дам! – грубой шуткой оборвал я дифирамбы в свой адрес.
– Чего не дашь? – не понял Трошин.
– А ничего не дам! Хотя… Могу в ухо дать от всей души… Хочешь?
Славка опасливо спрятался за бортом, и оттуда донеслось его издевательское бормотание:
– Дерется как бог, но все время не по делу…
– Или ты прекратишь, или я тебе гранату кину! Не трепи мне нервы, я – психический!
Правда, что удивительно, от беззлобного подтрунивания Славы на душе существенно полегчало.
– А ты чего там расселся? – спросил я его. – Поспал бы?
– А я про девушку ту, Марину, все думаю. Как думаешь, может, мне Александра Викторовича за нее попросить?
– Слав, ты точно влюбился! Все признаки на-лицо…
Даже в полумраке вечернего леса было видно, как потемнели его щеки. Он отвернулся.
– Да не знаю я, честное слово! Сам не могу понять, что со мной происходит?!
– Ну, если по симптомам судить, то только одно – то самое бредис влюбленис. Не веришь? Можешь сам у военврача спросить – он тебе то же самое скажет.
Но поболтать о любви нам не удалось – запыхавшийся Кудряшов позвал меня к командиру.
В штабе меня встретили радушно: Бродяга молча протянул кружку с ароматным чаем, а Фермер пару секунд разглядывал меня, затем сказал:
– Все, Тоха, кончились игрушки… Начинаем работать как взрослые!
– А что, мы детством всю эту неделю страдали? – спросил я.
– Так точно, детством. Никакого планирования… Так – беспорядочные, хоть и болезненные, укусы. Мы с Шурой тут помозговали, – кивок в сторону Бродяги, – и накидали программку…
– А от меня что требуется? Ну, кроме четкого выполнения программы?
– Инициатива и консультации исторические! Вообще-то мы с товарищем чекистом считаем, что уже пора создавать отряд нормальный. Как базу и прикрытие… Как считаешь, майор наш командование потянет?
– Тебя военная сторона интересует или человеческая?
– Про военную я и сам знаю, человеческая, конечно. Ты же с ним почти все время трешься…
– Потянет. Он – чуткий, да и опыта ему не занимать, тем более что за последние пару недель он инициативности и нешаблонности от нас нахватался по самое не балуйся…
– Ну и прекрасно, а то нам уже давно, помнишь, как в рекламе говорили? «Пора выйти из тени!» – и Шура весело подмигнул мне.
– А с планом познакомите?
– А как же! Только давай сначала на хутор смотаемся… Хочется нам на старосту твоего поближе посмотреть. А уж по результатам и план дошлифуем. А сейчас… Давай, поднимай Бухгалтера, Кудряшова и Юрина. И подготовьте интендантский тарантас.
– Слушаюсь, товарищ майор!
Третий раз за сутки подъезжая к хутору, я терзал себя размышлениями о том, что же там такое «недетское» придумали наши командиры: «Вроде воюем мы, по меркам сорок первого года, неплохо. Связь с нашими наладили. Немцам, как можем, пакостим. Чего еще-то?»