Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера - стр. 15

– А если спросят, где скот? Что тогда делать-то мне? – похоже, предложенная мной идея старосте понравилась, и он начал продумывать способы ее реализации.

– Так бумаги и потеряться могут… Где они хранятся?

– Дак в правлении совхоза, в Старом.

– На вашем месте я бы так не переживал по этому поводу. Всегда можете сказать, что большевики скот увели.

– А когда наши вернутся, ведь спросят, где стадо совхозное?

Мне стало даже радостно оттого, что этот, по нынешним временам, «враг советской власти» сказал «когда наши вернутся», а не «если Советы вернутся». Я даже подмигнул ему:

– Ну, поговорку «Война все спишет!» ты, Семен Акимович, слышал, наверное. Но чтобы у тебя совесть спокойна была, мы тебе расписку напишем.

И я достал из нагрудного кармана сложенный чистый бланк Заславльского райотдела милиции, один из нескольких, что я таскал с собой на всякий случай. Цапнув со стола авторучку майора, вполне себе приличный, кстати, агрегат – «Монблан» с золотым пером, я собрался было написать расписку, но остановился.

– Семен Акимович, а фамилия ваша какая?

– Соломин моя фамилия.

– Спасибо, – ответил я и быстро написал несколько строк, после чего протянул листок старосте. Тот прочитал и, хитро прищурившись, спросил:

– А почему тут написано «сорок пять голов», – он покосился на расписку, – товарищ сержант милиции Дымов?

– А так правдивее… – честно ответил я. – Кто же поверит, что мы стадо в сто голов по немецким тылам гнали?

– Ага… А с немцем вы что делать будете, граж… товарищ сержант?

– Не переживай, Акимыч, тут не оставим и за овином не бросим. Но и ты, уж сам понимаешь, ничего не видел, ничего не слышал. В смысле: «Да, был. Да, стадо осмотрел. Да, все пять буренок. Потом – уехал. А куда и зачем – это мне, сирому, неведомо…» Смекаешь?

– Как не смекать… – и Акимыч криво усмехнулся. – Себя под молотки подводить не будем, и бабам все объясню…

– Кстати, о бабах, – вспомнил я, – они там тебя во дворе дожидаются. Так что давай, выйди к народу, расчисти нам пространство.

Он поднялся и направился к двери, а я, сделав Трошину знак следовать за ним, занялся бумагами майора. Секунд через двадцать я понял, что моего знания немецкого тут явно не хватит, и просто засунул их обратно в пижонистый кожаный портфель, стоявший на лавке.

– Так, сержант, – обратился я к Чернову, – унтера дотащишь до машины? Или в чувство приведем – пусть своими ножками топает?

Юрий окинул взглядом бездыханную тушку переводчика и сделал жест, что, мол, не беспокойся, командир, донесу.

Через открытую дверь со двора доносились голоса старосты и женщин, но слова я не разбирал, да и Бухгалтер, если что, подал бы сигнал. Через пару минут или около того староста и Трошин вернулись в комнату.

– Сделали все в лучшем виде, – весело доложил староста, а Трошин за его спиной в подтверждение кивнул. – Вопрос у меня к вам есть, товарищ сержант милиции… – и он несколько замялся.

– Спрашивайте, товарищ Соломин, не стесняйтесь, – подбодрил я Акимыча.

– Я тут, это, подумал… Может, вам продукты какие нужны или там еще чего?

– От помощи не откажемся, Степан Акимович. Нам любая подмога в радость, – не стал жеманничать я.

– Так это… Мы мигом… Все зараз сделаем! – засуетился староста. – Вы бойца вашего со мной только пошлите, а то мне не донести одному.